Что?! Только не это! Мне не справиться без Кай. Прошлой ночью, во время отчаянных попыток что-то выучить, я понял, как ничтожно мало знаю обо всём, что связано с Китаем. Страх растекался из живота по всему телу, меня бросило в холодный пот. Как ни бесила меня Кай, она была мне нужна. У меня так сильно колотилось сердце, что руки начали взаправду подрагивать.
Вокруг меня дети глухо шептали заклинания, и под фыркающие всполохи исчезали отпускаемые компаньоны. Я просеменил к краю группы, проскользнул в ближайший туалет, закрылся в кабинке и вынул Кай из кармана.
Невероятно.
Она безмятежно спала, вот честно. Я даже слышал лёгкое посапывание, в такт которому её толстенькое рыбье туловище колыхалось у меня на ладони, как комок желе. Я ткнул её пальцем в брюхо.
– Ой! – она встрепенулась и сердито уставилась на меня. – Что?
– У нас неприятности, – прошептал я. – Мне не разрешается взять тебя на экзамен. Но ты должна помочь мне его сдать.
– Заковыристая задачка. Видишь ли, обман очень плохо влияет на карму. Ты ведь знаешь, что у шэнов есть несколько уровней просветления, да? Нет? Ох, батюшки-светы. На это потребуется время. Но если в двух словах, существует иерархия духов, в которой я, очевидно, нахожусь на самом верху. Однако совершая дурные поступки, например помогая слабоумному человеческому ребёнку сжульничать на экзамене, мы чуть-чуть падаем в иерархии, а чем ниже мы опускаемся, тем вернее приближаемся к превращению в демона. Что очень плохо, между прочим. Карма портится и всё такое.
Пока Кай болботала про карму и о том, как она влияет на инь и ян, меня посетило воспоминание. Несколько месяцев назад я стянул в ресторане тарелку говядины с чёрным перцем и собирался поделиться добычей с Джейми, но, прокравшись к его комнате, услышал, как кто-то плачет. Я заглянул в щёлку приоткрытой двери и увидел, что Джейми гладит Кай по голове, а та ревёт в подушку. Я узнал Кай только по двум рыжим хвостам, торчавшим из какой-то трубки. Половина её оставалась в облике стетоскопа, и я еле сдержал смех при виде этой безумной помеси стетоскопа и лисицы, рыдавшей, как заправская героиня мыльной оперы.
– У меня это никогда не получится, – сказала она. – Я не могу освоить эту нелепую форму. Превращение в неодушевлённый предмет забирает больше ци, чем превращение в живое существо. Мне не хватит на это сил.