– Все! – крикнул Дирк и сложил руки за спиной. Представление окончено.
Секундная тишина – и племя дружно выдохнуло, торжественный рев заполнил заброшенный сад. Конечно – всем казалось, что Дирк чудом спасся от смерти.
А вождь отряхнулся от земли, одобрительно осмотрел бушующую от восторга поляну, улыбнулся и кивнул Моргану:
– Дуй сюда.
Тот повиновался. От былой самоуверенности не осталось и следа, лицо помрачнело и будто осунулось. Дирк по – дружески похлопал его по плечу.
– Не переживай так, я из нее знамя сделаю. Красивое, – Дирк будто оправдывался. Он улыбался, но как – то странно, виновато.
– Лучше, чем ничего, Вождь, – Морган небрежно кинул жезл в сторону Дирка.
Тот на лету перехватил его, чуть поморщившись при этом, после чего снова вобрал в грудь побольше воздуха:
– Племя! – крикнул он. – Вы всё видели сами! Ваш вождь вновь совершил невозможное! Так обнажим же клинки!
Все: младшие, добытчики, – у кого были копья, мечи, кинжалы или шпаги, быстро и почти бесшумно вознесли их над головами. Мигом солнечные блики украсили лезвия, древки и эфесы игрушечного арсенала маленького народа племени.
– И – давайте! Алая!
– Длань! – хором рявкнула толпа, перекрикивая своего вождя.
Не кричала Ландыш. Она стояла, прикрыв глаза от солнца рукой, молча смотрела на Моргана.
– Бледная!
– Длань!
Не кричал Морган, бледный, мрачный Морган, герой и лучший боец племени.
– Дикая! – орал Дирк, уже вконец срывая голос, будто хотел, чтобы и на небесах их крик услышали.
– Длань!
Не кричал Кашка, но его взгляд, полный неподдельной преданности и уважения, говорил многое.
***
Племя – Его племя, его народ, оставило его. Разбежалось в разные стороны, задорно обсуждая недавний подвиг вождя, в полном одиночестве. Дирк окинул взглядом вмиг опустевшую рощу и прислонился спиной к стволу дерева. Торжественная улыбка, наигранная и вымученная, сошла с его лица, уступив место гримасе боли. Ноги подкосились, и он медленно сполз на землю.
– Спать хочу, – сказал Дирк, – Томас спит, и я хочу. Глаза так и закрываются… Хей, Каска! Ты ведь не ушла?
– Я ещё тут, – подтвердила та.
– Понятно… – протянул Дирк и, задрав голову и чуть прищурившись, уставился на солнце, бьющее сквозь зеленеющую листвой яблоню – А оно красивое. Слышишь, Каска?
Каска не ответила. Неожиданно гулко раздались тяжёлые шаги её армейских ботинок, откуда – то слева раздался мелодичный свист. Каска всегда свистела, когда злилась.