Но, надо сказать, я уже начинаю
понемногу привыкать и адаптироваться к новым реалиям. И даже фраза
«честь имею» уже не встает против шерсти привычных ранее
условностей.
Вскоре появился Кальтенбруннер и со
всей учтивостью пригласил нас на ужин. В тот самый памятный зал,
где проходило знакомство «семьи», когда Анна Николаевна представила
меня Николаю и Александре.
Среди развешенных по стенам портретов
семейства Юсуповых-Штейнберг я с удивлением увидел своего отца,
Петра Алексеевича. Раньше не было. Однако – только и покачал я
головой, удивившись. В том числе и тому, что до этого момента не
озаботился посмотреть портрет папа́. Но больше из-за того, что сам
являлся его копией. Такие же холодные голубые глаза, острые скулы,
светлые волосы; такой же настороженный вид, как в зеркале постоянно
вижу. Настороженный, несмотря на то, что Петр Алексеевич изображен
в парадном мундире и горделивой позе. И это не фантазия художника –
на стене не рисованная картина, а фотография в модной обработке
«аристократический портрет».
Ужинали практически в молчании.
Анастасия находилась в напряженной задумчивости, Валера отстраненно
улыбался, думая о своем, я же больше старался справиться с
многочисленными приборами, не ударив в грязь лицом. Недолго – пока
Валера не показал всю глубину своего наплевательского отношения к
манерам.
Самолично прислуживающий за столом
Кальтенбруннер разлил по бокалам шампанское, и вскоре началась
беседа ни о чем. В которой, как-то так получилось, мы с Валерой
беззлобно старались поддеть друг друга, произведя при этом
впечатление на Анастасию. Ей происходящее если не льстило, то
забавляло – несмотря на холодно-равнодушный вид.
Когда с ужином закончили, Анастасия
предложила переместиться обратно в гостиную и вышла первой. Мы же с
Валерой чуть задержались.
– Артур, а где сейчас твоя загадочная
подруга? – неожиданно поинтересовался он, когда я поднялся из-за
стола.
Кого он имеет в виду, Шиманскую? Или
Зоряну? А может вовсе Саманту Дуглас?
– Какая из них? – после короткой
паузы поинтересовался я.
– Ух ты, – удивился Валера. –
Сестренка твоя из протектората, которая одним своим видом свела с
ума сразу десяток неокрепших годами доблестных донов.
«Сестренка». Подтекст, если учесть
интонацию Валеры, понятен сразу. «Племянница» – мы так с коллегами
иногда в шутку называли красивых секретарш, которые принимались на
работу с расширенным функционалом. Теперь понятно, как некоторые
молодые одаренные называют своих временных спутниц.