Однажды, в светлую звездную ночь, оббежав соседские сады и огороды, наша ватага собралась под березой и пересчитывала сбор продуктов. Свисающие, как проволока, ветви прикрывали нас. Так мы прятались от взрослых. Ведь за воровство нас могли серьезно наказать. В тот вечер все было, как всегда, и никто не заметил, как появилась черная лошадь, а когда увидели, просто отогнали подальше и продолжили суетиться с фруктами.
Лошадь отошла и остановилась прислушиваясь. В соседних дворах поднялся лай собак, и кобыла опять вернулась. Стала ходить вокруг нас. Принюхиваясь, тыкалась носом. Хватала за руки и плечи губами. Тянулась к ушам, словно хотела что-то сказать. Девочки брезгливо отбегали, а мальчики шлепали ее по морде. На всех она наводила ужас черным, как смола, цветом и высоким ростом.
– Она кусается, – крикнул кто-то из ребят помладше. – Посмотрите, какие большие и страшные зубы. А глаза красные, как огонь.
– Не выдумывай, – я подхватилась, вышла из укрытия и протянула к ней ладонь. – Лошади умные и добрые. Просто погладь ее. А в глазах луна отражается.
Мальчишка плакал и всем показывал пятно на плече. Я вырвала листок подорожника, вытерла о брюки, помяла в руках и приложила к его плечу.
– Сейчас все пройдет! Не ной! Будь мужчиной!
Пострадавший хныкал, но терпел, а брат гладил лошадь по шее и отвлекал ребят:
– Не бойтесь. Мне папа даже самому кататься на них разрешает, – обманул он. – Без седла.
Лошадь спокойно и гордо стояла, закрывала глаза и тихонько кивала головой. Ее шерсть с серебристо-черным отливом, блестела в лунном свете, а густая грива и хвост выглядели аккуратно расчесанными. Кобыла осторожно посматривала по сторонам, а ребята недоверчиво отступали. Из под ворот вырвался чей-то разъяренный пес и бросился к лошади. Она вздыбилась, заржала, отскочила в сторону и помчалась по накатанной дороге к озеру. Дети закричали и засвистели вдогонку.
– Ну что ж вы такие злые? – рассердилась я. Меня не слышали. Убегая, лошадь отбрыкивалась от собаки. Ребята роем мчались следом.
– Отец давно с пастбища пришел. Как он мог эту оставить не спутанной? – сказал брат. – Предупредить нужно, а то потеряется.
Я недовольно отвернулась и продолжила делить провиант.
На следующий день отец отмахнулся от такого известия:
– Все на месте. Я утром пересчитал. Да и вороной на ферме нет.