Владыка Луны отвернулся и снова посмотрел на Эриаса. Тот, видимо, почуяв неладное, сплюнул кровь и хрипло произнес:
– Я в порядке. Угомони этого чокнутого, пока он не убил наших друзей.
Медлить было нельзя, и поэтому, как бы ни беспокоился за стража, Люциан кивнул и поднялся с земли.
Почувствовав его приближение, Кай обернулся.
– За столетия так и не смог совладать с буйным нравом? – Владыка Луны шел в его сторону, с трудом сдерживая негодование. От развязывания битвы его удерживало понимание того, что темный принц спасал свой народ от врага, а не накинулся просто так. К тому же он мог уничтожить их всех по щелчку пальцев.
Кай ухмыльнулся в ответ. Он небрежно склонил голову набок и глянул на Эриаса через чужое плечо.
– Как там друг владыки Луны? Видимо, жив, раз ты идешь ко мне, не обнажив меч.
– А ты хочешь видеть меня с мечом?
– Не особо, биться с тобой никогда не входило в мои планы.
– Тебе придется изменить планы, если снова навредишь моим людям.
– Ну не злись. – Градоправитель оскалился в улыбке. – Это было справедливо. Он чуть не ранил моего подопечного, и ты это знаешь.
– Но ведь не ранил! – Люциан скрипнул зубами. Он прекрасно понимал мотивы Кая, как и то, что удар меча не навредил бы демонам так же, как людям. Зачем было мстить подобным образом – швыряя человека в стену? А если бы он его убил?
В споре не было правых. Люциан признавал, что Эриас совершил ошибку… как и Кай. Они оба встали на защиту своих интересов, но если у стража не имелось других вариантов, то у темного принца их было сполна, но он по привычке выбрал самый жестокий.
Кай повернулся к Люциану, полностью сосредоточившись на нем. Его красноволосый товарищ, – которого владыка Луны причислил то ли к советнику, то ли к демоническому поводку, и поэтому опасений насчет его действий не испытывал, – под шумок отступил к Абраму с Сетхом, чтобы что-то им объяснить.
Градоправитель устало выдохнул:
– Чего ты хочешь? Я не буду извиняться. По справедливости, мне стоило бы метнуть в Эриаса меч, но от такого он точно бы помер, так что мои действия демонстрируют, насколько я был мягок.
– Ты лишил его возможности ходить в ближайшие семь дней, это сложно назвать мягкостью.
– Почему же? При другом исходе я бы лишил его жизни на ближайшую вечность. – Они стояли близко к друг к другу, так что темный принц всей своей высокой фигурой нависал над Люцианом. Говорил с ним, чуть наклонившись, словно сюсюкался с младшим братом.