Кай проигнорировал и не ответил.
– Нам нужно заключить сделку, – напомнил он и сделал шаг вперед.
Люциан хмыкнул, не отрывая взгляда от живописного и яркого пейзажа. Поскольку замок Сладострастия располагался на холме, из окон открывался обширный вид на город. Над разноцветными крышами парили алые бумажные фонари и лунные магические сферы, вдали, чтобы было не слышно, даже взрывались салюты. Сотни маленьких человеческих и демонических фигур сливались в единый разноцветный поток реки, разливавшейся по широким улицам.
Люциан выдохнул и обернулся.
– Что я должен делать?
Кай раскрыл ладонь.
– Дай руку.
Люциан медлил. Сделка с демоном была не простым соглашением, после нее на человеке оставался след проклятья, который не стереть и не спрятать. Хотя Кай сказал, что уговор не очернит его душу, заиметь на теле символическую печать не хотелось.
Заметив чужую нерешительность, Кай многозначительно пошевелил пальцами. Люциан свел брови к переносице и нехотя подчинился, вложив ладонь в протянутую руку. Кай коснулся губами тыльной стороны его ладони.
Люциан обомлел. Черные глаза смотрели в его собственные, пока холодные уста морозили кожу… и саму душу. Этот поступок… Люциан почувствовал, как тело пронзило тонкими иглами, словно Кай вцепился зубами в каждую клеточку. Этот ритуал оказался весьма болезненным, но Люциан не мог его избежать. Он свидетельствовал обо всем: о договоре, власти, жажде, подчинении – как будто владыка Луны в один миг стал чужой собственностью, но при этом не продал душу, не получил метку на теле.
– Готово. – Градоправитель отстранился. – Две недели ты в моем распоряжении, а потом свободен.
Люциан потер большим пальцем замерзшую ладонь.
– А нельзя было договориться на словах? – проворчал он.
– Метку можно поставить только через поцелуй, радуйся, что я не полез к лицу, – хохотнул Кай, но, поймав угрожающий взгляд, с театральным испугом добавил: – Ох, думаю, мне пора оставить достопочтенного гостя, иначе кто-то в этой комнате пострадает. Ложись спать и восстанавливай силы. Я загляну завтра. – С этими словами он растворился в черном тумане.
«Сбежал!»
Люциан вспыхнул от негодования. Он еще десять минут разглядывал синячок на ладони, не в силах избавиться от ощущения подвластности чужой воле. Демоническая метка будто кричала: «Мой», – и это казалось унизительным.