Вторым памятным событием моей детской жизни было наказание меня отцом за непослушание. Связано это было вот с чем. В нашей деревне только у нас был большой фруктовый сад. И в этом была заслуга моего отца. Помню, что в саду росли яблони разных сортов с разными сроками созревания плодов, начиная с ранних и кончая поздними. Было также много вишен и слив. И, конечно, вся деревня, и особенно дети и подростки, завидовали нам. Кроме того, мой отец был единственным в деревне пчеловодом. Историю, произошедшую с его пчелами в военное время, я подробно описал в романе «Судьба пианистки».
Когда наступала пора созревания яблок, деревенская детвора пыталась вечером или ночью проникнуть через дырки в заборе в сад и полакомиться нашими яблочками. Но отец обычно сторожил свой сад в темное время суток, поэтому детям приходилось рассчитывать только на добровольное угощение яблоками моим отцом.
В деревне был один хитрый и наглый подросток лет 15, который решил лакомиться нашими яблоками за счет моей наивности и доброты. И делал он это следующим образом. Как только я появлялся в саду, он подходил к забору и звал меня к себе. После этого просил принести ему несколько самых спелых яблок. Я по детской простоте всегда приносил их ему. Отец это обнаружил и для начала предупредил меня, чтобы я этого больше не делал. Я некоторое время так и поступал. Но однажды не сдержался и нарушил этот запрет. Отец это обнаружил. Взяв меня в саду за ухо, привел в избу. После этого снял с меня штаны, а со своих штанов ремень. Сел на табуретку. Положив меня животом на свои колени, начал пороть меня этим ремнем по мягкому месту. Хотя, признаюсь, порол он меня не очень больно, но я все равно громко кричал. Вероятно, я это делал не от боли, а от страха и желания разжалобить отца. Это был единственный случай в моей жизни, когда отец наказал меня именно таким народным способом. Но наказание пошло мне впрок, и я за него на отца не был в обиде.
Еще одно детское воспоминание связано с трагедией в нашей семье. У меня был братик на пару лет моложе меня. Мы с ним хорошо дружили и всегда были вместе. Однажды поздней осенью братик сильно заболел. Было похоже, что он простудился. Температура была выше 40 градусов, он сильно задыхался. Всю ночь родители делали ему уксусный компресс на лоб, но состояние не улучшалось. Тогда утром отец отвез его в городскую больницу. Врач установил, что у него дифтерия, и предложил срочно сделать операцию. Но, к сожалению, она братику не помогла. Он умер прямо на операционном столе. Когда его привезли домой, я увидел его мертвым и понял, что братика у меня больше нет и что я мог быть на его месте. Это было первое мое познание того, что люди смертны. В памяти сохранился лик мертвого братика с металлической скобочкой на шее, зажимающей операционный разрез. Хоронили его без меня на местном погосте, носящим красивое название «Милолюб», настоятелем которого был отец известного советского математика, дважды Героя Социалистического Труда Ивана Матвеевича Виноградова. К сожалению, могила братика со временем была утеряна.