– Как-то мне не удобно, – я потер лоб в полном, полнейшем просто смущении. Не понятно было мне, от обморока так плохо или от стеснения.
– В смысле? – она удивлённо вскинула брови.
– Ну, – я повёл головой, вроде говоря, я тут посреди ночи у тебя собрался есть твою еду и спать в твоей постели, и мне стрёмно, что я такой жалкий. Думаю, она всё правильно поняла.
И разозлилась. Мне это так показалось. Но на самом деле, конечно нет.
Она сказала, продолжая делать бутер:
– Вот ты тоже! Я не думала, что ты такой эгоист. А может, я люблю заботиться о людях. Может, забота о людях – это мой личный сорт героина. Может, если я не позабочусь о ком-то за день, хоть разочек, то мне плохо становится, и я плачу всю ночь в подушку. Может, я заботливый вампир, мне нужна доза заботы о ком-то каждый Божий день. А ты не даёшь мне о тебе позаботиться. Жадничаешь. Потому что ты – эгоист! Неудобно ему, видите ли.
Она с трудом скрывала улыбку. Я рассмеялся. Было правда смешно и мило, и я почувствовал опять, как хочется её обнять, прижать к себе, окунуться в её тепло. И стало горько на душе. Потому что нельзя.
Потом она протянула мне какие-то таблетки.
– Это что? – я почему-то подумал, что это наркота какая-то, и первым порывом было отказаться.
– Это железо, – сказала она. – Я тоже такие пью.
Я уставился на таблетки, как баран на новые ворота. Никогда не видел ничего подобного. И этот обморок дурацкий… Стыдно как-то. Даже в голову не пришло бы связать его с тем, что я последние месяцы питался одним хлебом и водой. Мне просто есть не хотелось, да и дома появляться в принципе.
– Да ты что! Это не яд, – Рита взяла ещё одну таблетку из баночки и закинула себе в рот, потом запила водой из бутылки. – Вот видишь. Я жива. Пей давай. Врач же сказал, у тебя анемия.
Я проглотил таблетки, немного прифигевший.
– Ешь, ешь, – она махнула ручкой и уселась напротив. – Я тебя поставлю на ноги. Ты нам нужен здоровым, братишка. Всем нам.
Она по-кошачьи улыбнулась. Глазами. Они у неё стали как два полумесяца рожками вниз. Как у кошек, которых рисуют в манге. Я перестал жевать. Я думал, что сейчас пущу слюну. И буду как дебил опять. Стал жевать усерднее и сосредоточеннее. А она болтала. Обо всём: о своём факультете, о квартирке своей классной, о дурацких соседях, которые стукачат хозяйке по любому поводу (и про меня настукачат, сто процентов). И хорошо, что Лёха не остался, он очень громко смеётся, тогда соседи точно прибежали бы долбить в дверь или сразу вызвали бы ментов.