Я прошу себя потерпеть и шумно выдыхаю, сдерживая слезы. Не хватало еще разреветься посреди кампуса! Чувствую себя израненной, опустошенной, такой никчемной, что хочется выть.
Понимаю, что нужно заглушить свои мысли чем-то крепким, поэтому сворачиваю к бару недалеко от дома. Накинув капюшон на голову, включаю на полную громкость музыку на телефоне. Angel группы Massive Attack обволакивает, как мрачное покрывало. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы вслушаться в знакомые слова, и это помогает.
В баре шумно и тепло. Сев за барную стойку, заказываю стакан джина с тоником и морщусь, когда первый глоток обжигает горло. Я редко пью крепкий алкоголь, но сегодня пива недостаточно.
Когда первый стакан согревает желудок, я прошу бармена обновить напиток, и только тогда позволяю воспоминаниям накрыть меня с головой.
Перед глазами всплывает смеющееся лицо мамы с такими же теплыми карими глазами, как у меня, и ямочками на щеках. Вот она возится с выпечкой и замахивается на отца, который облизывает тарелку, где было тесто для печенья.
Он возится в гараже со своим старым пикапом и возвращается домой, пропахший бензином и машинным маслом. Я рисую один и тот же рисунок в сотый раз, а он наклоняется, треплет меня по голове и оставляет легкий поцелуй на макушке, царапая небритым подбородком.
Из меня вырывается судорожный вздох. Один из немногих вечеров на моей памяти, когда он был трезв, дом был наполнен уютом и теплом, и в нем не раздавались ругань, крики и мольбы матери: "Джонатан, перестань!".
Все. Это закончилось. Он никогда больше не причинит ей вреда. И хорошо, что этот ублюдок сам лишил себя жизни. До сегодняшнего дня не могу простить себе, что не смогла ее защитить, и злюсь на нее, что она тоже этого не сделала. Что не ушла. Что позволила ему разрушить себя. Что с самого детства окрасила мой мир в черный.
Я прячу голову в руках. И буквально кожей чувствую пронизывающее одиночество, от которого хочется бежать, скрыться и не дать этой твари с безобразным черным лицом утащить меня в свое логово.
В прошлый раз так все и было. Я была слишком расстроена. Слишком ранима после смерти Сьюзен. Единственного человека, который стремился сделать мою жизнь лучше. Мне хотелось почувствовать себя нужной. Любимой. Важной для кого-то. Для чьей-то жизни. Поэтому появился он.