– Ты струсила! – сказал Ричард, заполнивший своим плотным телом почти всю каюту.
– Я исполнила свой долг за ужином! – вскрикнула Кларисса.
– Так или иначе, ты ввязалась в историю с греческим алфавитом.
– О господи! Кто он такой, этот Эмброуз?
– Кажется, преподавал в Кембридже, а теперь живет в Лондоне, издает античных классиков.
– Ты видел когда-нибудь столько сумасшедших вместе? Эта женщина спросила меня, похож ли ее муж на джентльмена!
– Да, за обедом трудновато было поддерживать беседу. И почему в этом сословии женщины настолько чуднее мужчин?
– Вид у них, конечно, куда приличнее, только – какие они странные!
Оба засмеялись, подумав об одном и том же, – им даже ни к чему было обмениваться впечатлениями.
– Пожалуй, мне много о чем стоит поговорить с Винрэсом, – сказал Ричард. – Он знает Саттона и весь этот круг. Может многое порассказать о нашем кораблестроении на Севере.
– Ах, я рада. Мужчины действительно настолько лучше женщин!
– Конечно, с мужчиной всегда есть о чем поговорить. Но и ты, Кларисса, можешь очень даже бойко порассуждать о детях.
– А у нее есть дети? По виду не скажешь.
– Двое. Мальчик и девочка.
Зависть кольнула иголкой сердце миссис Дэллоуэй.
– Нам нужен сын, Дик, – проговорила она.
– Бог мой, сейчас у молодых людей столько возможностей! – Эта тема навела Дэллоуэя на размышления. – Полагаю, такого широкого поля для деятельности не было со времен Питта.
– И оно тебя ждет! – сказала Кларисса.
– Руководить людьми – прекрасное дело, – провозгласил Ричард. – Боже мой, что за дело!
Его грудь медленно выпятилась под жилетом.
– Знаешь, Дик, меня не оставляют мысли об Англии, – раздумчиво произнесла Кларисса, положив голову на грудь мужу. – Отсюда, с этого корабля видится намного яснее, что на самом деле значит быть англичанином. Думаешь обо всем, чего мы достигли, о нашем военном флоте, о наших людях в Индии, в Африке, о том, как мы век за веком шли все дальше, посылая вперед наших деревенских ребят, и о таких, как ты, Дик, – и вдруг понимаешь, как это, наверное, невыносимо не быть англичанином! И свет, идущий от нашего парламента, Дик! Сейчас, стоя на палубе, я будто видела это зарево. Вот что значит для нас Лондон.
– Связь времен! – торжественно заключил Ричард. Слушая жену, он живо представил себе английскую историю, череду королей, премьер-министров, череду законов. Он окинул мысленным взором всю политику консерваторов, тянувшуюся, словно нить, от Альфреда к лорду Солсбери