– И убиться насмерть.
На последнем слове женщина показалась в дверях. Высокая, большеглазая, закутанная в багровую шаль, миссис Эмброуз была необыкновенно хороша, хотя в ней не чувствовалось тепла – глаза ее смотрели прямо и оценивающе. Ее лицо было мягче античных лиц, но в то же время в нем было гораздо больше решительности, чем у обычной миловидной англичанки.
– Рэчел! Ну, здравствуй, – сказала она и протянула руку.
– Здравствуй, дорогая, – сказал мистер Эмброуз, склоняя голову для поцелуя. Его племяннице сразу и безотчетно понравились его угловатая фигура, большая голова, крупные черты лица и проницательные, но в то же время наивные глаза.
– Позовите мистера Пеппера, – велела Рэчел слуге.
Сели: муж и жена по одну сторону стола, а их племянница – напротив.
– Отец попросил меня начать, – объяснила Рэчел. – Он очень занят там с командой… Вы знаете мистера Пеппера?
Тихо вошел невысокий человечек, похожий на деревце, перекошенное ураганом на одну сторону. Кивнув мистеру Эмброузу, он пожал руку Хелен.
– Сквозняки, – пожаловался он, поднимая воротник пиджака.
– Вы по-прежнему страдаете ревматизмом? – спросила Хелен. Голос у нее был низкий и чувственный, хотя сейчас она говорила с отсутствующим видом: перед ее глазами еще стояли картины города и реки.
– Кто раз встретился с ревматизмом, боюсь, не расстанется с ним никогда, – ответил человечек. – В некоторой степени это зависит от погоды, хотя не настолько, как принято считать.
– Во всяком случае, от этого не умирают, – сказала Хелен.
– Как правило – нет, – согласился мистер Пеппер.
– Суп, дядя Ридли? – спросила Рэчел.
– Спасибо, дорогая, – отозвался тот и, протягивая свою тарелку, вполне различимо прошептал со вздохом: – Она совсем не похожа на мать!
Хелен не успела вовремя грохнуть стаканом об стол, поэтому Рэчел все услышала и тут же густо покраснела.
– Как же эти слуги обращаются с цветами! – торопливо проговорила она. Поджав губы, она поставила перед собой вазу и стала вынимать из нее мелкие тугие хризантемки, аккуратно, одна к одной, раскладывая их на скатерти.
Последовала пауза.
– Вы ведь знали Дженкинсона, Эмброуз, не так ли? – спросил через стол мистер Пеппер.
– Дженкинсона из Питерхауза?[3]
– Умер, – сказал мистер Пеппер.
– Боже! Я знал его – лет сто назад. Он еще перевернулся на челноке, помните? Чудаковатый тип. Женился на юной табачнице и жил на Болотах