Дружба с дьяволом - страница 50

Шрифт
Интервал


Заострив внимание к прилагающей фотографии мужичка с пышными бровями и усами, да ещё и одетого в рясу с крестом на шее, Миша погрузился в пучину собственных грёз.

Как-то даже грустно становится, когда вижу людей, родившихся в совке и умерших в нём. Потом странное ощущение от тех, кто вообще умер в шестидесятых и восьмидесятых.

Внутренний голос не заставил себя долго ждать:

– Наоборот, позавидуй им. Они умерли по большей части с мыслью, что прожили ради чего-то полезного. Когда ты умирать будешь, на троне всё “Тот-Кого-Нельзя-Называть” будет сидеть! Посмертный налог тебе добавкой влепит.

– Я о том, что все они в одну эпоху родились, в одну эпоху умерли. Не видели всей последующей хуйни…

– Я и говорю, охуенно! Однако я не против увидеть наконец-то хоть какую-нибудь новую хуйню. Доживём ли?

– У нас постоянно хуйня, каждый день.

Угу. Мне ещё нет тридцати, а уже пошли первые смерти знакомых людей. Особенно один парень не может выйти из моей головы. Он типа мачо, альфа-самец, успешный, куча тёлок, всё внимание сосредоточено на нём, на каждой вечеринке он в центре или около того… Жил он всегда развязно, на широкую ногу, что называется. Мы не были друзьями, да и знакомыми тоже. Для меня он просто существовал.

И тут бац! Он умер! И всё! Был человек, весь такой из себя, и нет теперь. И почему-то меня теперь постоянно долбит мысль, что похуй, как ты живёшь, ведь в любой момент твоя история может прекратиться!.. Кем бы ты ни был: хоть незаметным говном, хоть, блядь, королём мира. Не то, чтобы у меня это вызывало тоску, печаль, грусть… Нет. Просто непонятно как-то.

И сразу понимаешь, что единственная справедливая вещь в мире – это смерть. Она уравнивает всех: и бедного, и богатого, и сыча, и альфача. Но эти последние мгновения будут для тебя последними. И всё, что останется с тобой до последнего мгновения, будет адская, мучительная, разрывающая боль.

Смерть не принесёт облегчения, ибо тот вопящий кусок нерва сойдет с ума через несколько минут. И всё, что у тебя останется, будет боль. Боль есть боль! И рассуждать о ней бессмысленно, потому что всё, что произойдет с тобой в твои последние минуты, – это мука, от которого ты поедешь к хуям… Вот, как-то так.

И теоретически должно прийти другое понимание… Нет, понимание-то есть, а действий нет. Я имею в виду, что смерть, по сути, позволяет нам жить так, как мы хотим. Делай что угодно, но рано или поздно смерть устранит весь стыд, весь страх, все успехи и неудачи. В положительном смысле должно прибавиться решительности. Только что-то не прибавляется. У меня, по крайней мере.