- Но… - сделал Шакран последнюю
попытку возразить, как был сразу же перебит.
- Никаких «но»! Мне срать на твою
политику, делай что хочешь, но семью не впутывай в это болото.
Айрил не овечка на заклание, и лучше нам больше не возвращаться к
этому вопросу.
Фигура старика резко выпрямилась, на
миг исчезли морщины, разогнулась спина, фигура налилась внутренней
силой и племянника вдавило в кресло от проявления мощи. Да, старик
ещё мог задать жару кому угодно, пусть скорее всего и в последний
раз. Но какой это будет раз! Никому в добром здравии не пришло бы в
голову проверить, сколько в «архимаге» осталось сил.
Момент проявления силы закончился и
эльфа согнуло в приступе кашля с кровавой мокротой.
- Внучку я отправил мир посмотреть,
пусть погуляет, мечту исполнит, за неё не волнуйся. Дрессдоуены
могут отправить погоню, пусть, это их право, пока помолвка ещё не
разорвана. Но не смей посылать наших людей! Ни один наш эльф не
должен тронуться с места, ты меня понял!? Всё, ступай, дай мне
отдохнуть.
«Эх, придётся сейчас объясняться с
гостями», мысленно простонал глава рода, направляясь к двери. За
минувшие годы он забылся, но дядя, когда это потребовалось, быстро
напомнил, что спорить с «архимагом» может только другой «архимаг».
Старик до сих пор являлся главной боевой единицей рода, близким
родственником и личностью, которая занимала в жизни Шакрана далеко
не последнюю роль, поэтому Крайг вполне мог и выбросить его в окно
и это не имело бы ровным счётом никаких последствий. В этом мире
бал танцует сила, а его дядя вырвал у жизни право войти в состав
дирижёров. Однако, уже схватившись рукой за дверную ручку, Шакран
Кроун обернулся, задав вопрос, вертевшийся на языке:
- Что будет с отправившейся за
дочерью командой?
И «архимаг» ответил, хотя племянник
не особо рассчитывал на ответ.
- О них можно не вспоминать.
***
Вот и нужная землянка. Айрил стояла в
конечной точке своего маршрута, указанный дедом. С поверхности
выглядывал небольшой холм с участком монолитной плиты, выполненной
из неизвестного метала.
Эльфийка тяжело дышала, с хрипом
вдыхая воздух. Забег на столь длинную дистанцию стал для неё
серьёзным испытанием. Прежде всего не физической формы, а её
крепости духа и твёрдости намерений. Не раз и не два врывались в
сознание сомнения. Что она делает? Куда бежит? Ради чего? Прогоняя
эти мысли прочь, она лишь сильнее ускоряла бег, выкладывая все
силы, даже те, которых казалось и не было вовсе. Девушка
чувствовала, как время утекает песчинками сквозь пальцы. Тягаться с
рейнджерами в скорости перемещения по лесу она не могла, оставалось
полагаться лишь на фору, предоставленную дедом. И она бежала, не
обращая внимания на ветки, хлещущие по открытым участкам тела,
оставляющие тонкие, неприятные порезы.