– И звона колокола не слушаются?
– Слушаются, – Нина раздраженно махнула рукой, отгоняя назойливую мушку. – Не представляю, что будет, когда они переедут. Сонька половину наших посиделок пропускать начнет, родители наверняка станут дома баррикадироваться вместе с ней и мелким. Ей еще и новая комната не нравится, окнами на парк выходит, а она недолюбливает все эти парковые изваяния. Говорит, жуткие они, хотя лично я ничего жуткого в них не вижу. Статуи как статуи. Да и в легенду о том, что они позы меняют и передвигаются, я тоже не верю. Не то что некоторые трусихи, – она легонько пихнула сестру в плечо, на что та лишь улыбнулась.
– Ну, в это я, положим, тоже не верю, а вот в русалок в Тихом озере очень даже.
– Да брось, Эль… – вновь начала Нина.
– Хорошо, – внезапно воодушевилась старшая сестра. – Куда в таком случае деваются все утопленники? Ни одного утонувшего в Тихом озере так и не нашли. Ни одного.
– Нууу… – неуверенно протянула Нина. – Подводные течения и все такое…
– Ну конечно, – закатила глаза Эля. – А кто тогда звонит в колокол затопленной церкви? Тоже подводные течения? Почему живности там совсем нет? Почему даже в самую жаркую погоду вода остается холодной?
– Подводные течения, – уже уверенней повторила Нина.
– Да ну тебя! – Эля вновь приняла расслабленную позу и закрыла глаза.
– А почему еще? Как это вообще может быть связано с русалками?
– Они нежить, Нин. Существа из загробного мира. А каждому известно, что там, где появляется нежить, становится холодно, она ведь энергию из воздуха вытягивает.
– Да-да, помню-помню. Четвертый закон Ньютона, кажется… – задумчиво проговорила Нина, за что получила шлепок по плечу.
– В общем, не стану я участвовать в твоих авантюрах, не уговаривай даже. Ты еще пригласи меня прогуляться к конюшням, – усмехнулась Эля. – Кстати, Нин, мы вроде сюда с псом приходили? Он где?
Нина молча указала подбородком в сторону запруды, вдоль которой медленно бродил мокрый бордер-колли.
– Бобров ищет? – привстала Эля, наблюдая за Альфом.
– Рыбачит.
Словно подтверждая слова хозяйки, пес стремительным рывком окунул морду в воду и схватил крупную извивающуюся рыбину.
– Сегодня на обед форель, – Нина заозиралась по сторонам. – Будем разжигать костер?
Так прошел месяц. Каждое утро Нина просыпалась под звонкую мелодию скрипки и с остервенением лупила по стене, призывая Элю к тишине. Наскоро позавтракав разогретым ужином, сестры брали Альфа и отправлялись загорать на новое место. После обеда Нина шла в библиотеку, где штудировала всевозможную литературу для подготовки ко вступительным экзаменам, а Эля отправлялась оттачивать игру на скрипке в местную музыкальную школу, во время летних каникул открытую для дополнительных занятий. Вечера они проводили вместе или врозь, но в сон обе неизменно погружались под вялые перестукивания. Изголовья их кроватей упирались в тонкую стену, однажды разделившую огромных размеров детскую комнату. С той самой первой ночи порознь, впервые засыпая в разных кроватях, они начали перестукиваться через стенку, создавая собственную азбуку Морзе.