– Давно вы с ним знакомы? – спросил Хэдли.
– Собственно говоря, только с июля прошлого года. – Упомянув об этом, американец сам удивился. – Боже правый! Кажется, уже прошла целая вечность! Он… ну, короче говоря, он познакомил меня с моей женой.
Хэдли кивнул:
– Знаю. Дело Старберта. Он тогда телеграфировал мне из Линкольншира, и я отправил ему нужных людей.
Прошло чуть больше восьми месяцев. Рэмпол вспоминал те жуткие сцены в «Укромном уголке», сумерки у железнодорожной станции и руку доктора Фелла на плече убийцы Мартина Старберта. Теперь же от всего этого остались только счастье и Дороти.
Старший инспектор снова едва заметно улыбнулся.
– А вы, полагаю, – продолжал он в своей неторопливой манере, – вскружили голову юной леди. Фелл восторженно отзывался о вас. Он проделал тогда блестящую работу, – неожиданно заметил Хэдли. – Интересно…
– …Сможет ли он проделать это снова?
На лице собеседника Рэмпола появилось насмешливое выражение.
– Не торопитесь, пожалуйста. Похоже, вы снова почуяли запах преступления.
– Ну… сэр, он написал мне записку и просил, чтобы я встретился с вами здесь.
– Да, – сказал Хэдли, – возможно, вы правы. У меня есть предчувствие. – Он похлопал по карману, где лежала сложенная газета, помедлил и нахмурился. – И все же я подумал, что это дело скорее в его вкусе, чем в моем. Биттон обратился ко мне лично, как к другу, и вряд ли это работа для Скотленд-Ярда. Я не хочу ему отказывать. Полагаю, вы слышали о сэре Уильяме Биттоне?
– Коллекционере?
– А, – произнес Хэдли, – я так и думал. Фелл упомянул, что это и ваше пристрастие тоже. Да, коллекционер книг, хотя я знал его лучше до того, как он отошел от политики. – Он взглянул на часы. – Биттон должен быть здесь к двум часам, и Фелл тоже.
В этот момент прогремело оглушительное «АГА!», и они увидели человека, размахивающего тростью на другом конце комнаты. Огромная фигура заполнила лестничные пролет, ведущий на улицу. Кроме них, в помещении находились только два бизнесмена, негромко беседовавших в одном из уголков, они обернулись и уставились на сияющего Гидеона Фелла.
С появлением доктора Фелла в памяти Рэмпола всплыли прежние славные времена, посиделки с пивом, зажигательная атмосфера и застольные беседы. Американцу снова захотелось выпить и запеть от радости. Перед ним стоял доктор, казавшийся теперь еще больше и плотнее. Он тяжело дышал. Его красное лицо сияло, маленькие глазки блестели за стеклами пенсне на широкой черной тесьме. Разбойничьи усы скрывали сияющую улыбку, а несколько его подбородков тряслись от хохота. На голове красовалась неизменная черная широкополая шляпа, из-под объемного черного плаща выпирало пузо.