Подъехала я к девятиэтажному жилому комплексу, ремонт, видимо, сделали недавно: стены и скамейки покрашены, двери и домофон обновлены.
Я вышла из машины, и мимо меня пробежала женщина лет сорока в спортивном костюме, высокая и стройная, с короткими светлыми волосами (скорее всего, крашеными). Уважаю тех, кто, несмотря на возраст, занимается физическими упражнениями.
– «Динамо» бежит? – пошутила я.
Женщина мило улыбнулась.
– Все бегут, – ответила она.
Спортсменка убежала, а я вошла в дом (код от домофона был указан в сообщении от Кирьянова). Внутри подъезда было чисто, стены покрасили, похоже, неделю назад, мусор нигде не валялся. Вот только одна проблема. Не для меня, а для стариков с больными ногами. Нет лифта. А ступени достаточно большие.
Поднялась я на третий этаж. Дверь квартиры 21 была из черного дерева, выглядела стильно, возможно, стоила тысяч тридцать.
Я позвонила в дверь, и из-за нее донесся женский голос:
– Татьяна Иванова?
– Именно, – ответила я.
Дверь открыла девушка чуть помладше меня, у нее были пышные, окрашенные в красный цвет волосы. Одета незнакомка была в белое платье миди, украшенное рисунками цветов. Мне оно казалось слишком ярким. Судя по прическе, красивому маникюру и дорогому платью, девушка не жалеет денег на салоны красоты и шопинг.
– Полагаю, Елизавета Смазова? – спросила я.
– Да, верно, проходите, – ответила она рассеянно, вероятно, от волнения.
Я вошла в квартиру, сняла туфли, Елизавета провела меня в кабинет отца. Между тем я внимательно осматривала квартиру: детали о многом говорят. Смазов, профессор института, вероятно, зарабатывает большие деньги или ему финансово помогает дочь: об этом свидетельствовали дорогие кожаные диваны и кресла в классическом стиле, шкафы, комоды и стол из черного дерева, люстры подвесные и начищенные до блеска. Эта квартира своей роскошью сильно выделялась в скромной девятиэтажке.
Профессор сидел в кабинете – именно в кабинете, потому что в комнате была небольшая библиотека, кресла в винтажном стиле и широкий письменный стол с горизонтальной подставкой для папок и подставкой для двух ручек, как для перьев. Я как будто пришла в кабинет к школьному директору. Профессор Смазов – мужчина лет шестидесяти, в сером костюме и очках, с седыми волосами и усами – смотрел на меня то ли с надеждой, то ли со страхом.