– О, как интересно, звучит как женская месть, – заметил Кирьянов. – А вот гражданка Тарасова утверждает, что на нее напал мужчина. Он ей рычал какие-то ругательства, и по фигуре и физической силе она оценивает, что это мужчина. Лица она не разглядела, потому что преступник выключил свет на площадке.
– Хорошо подготовился, – саркастично заметила я.
– Тань… – посмотрел на меня с упреком Кирьянов.
– Ну, я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, – хихикнула я. – Я к тому, что преступник продумал все до мелочей. Вот только есть проблема.
– Какая? У кого? – поинтересовался Кирьянов.
– У нас. Все пострадавшие женщины никак не связаны между собой, правильно я понимаю? Они же друг друга не знают? – спросила я.
– Нет, – Кирьянов озадаченно на меня посмотрел.
– Ну вот. И живут они в разных местах, – сказала я, просмотрев адреса.
– И работают в разных местах, – Кирьянов начал догадываться, что я хочу сказать.
– Маловато у нас зацепок, друг мой. Точнее, их вообще нет.
– Боюсь предположить, что у женщин в Тарасове завелся какой-то недоброжелатель, – сказал Кирьянов.
– Видимо… А может, он и не один… – предположила я.
– Ой, вот только не надо! Целой группы нам не хватало! – Кирьянов слегка возмутился. – Вот что, Андрюха уже уехал допрашивать бывшего парня гражданки Смирновой, а Гарик – в салон красоты, где работает Тарасова, узнает у сотрудников, были ли враги у нее или конфликты на работе. Может, видели-слышали что-нибудь. А ты, Тань, отправляйся к этой Злате.
– Поняла, командир. Спасибо, что ввел в курс дела, – сказала я с улыбкой и ушла из участка.
Пока я ехала к Злате, думала о разговоре со Смазовыми. Отчего такая секретность? Когда Кирьянов или я найдем преступника, над ним будет суд за намеренное причинение тяжкого вреда здоровью, тем более беременной женщины, и рано или поздно все узнают истинную причину, почему жена бизнесмена на самом деле потеряла ребенка – Тарасов быстро пополняется слухами. И это же не изнасилование, о котором любят судачить бабки на скамейках, вряд ли кто-то будет насмехаться над Лизой, наоборот, пожалеют.
Но отчего-то я чувствую фальшь или недосказанность в словах Лизы, хотя про прессу и про преступника, который может залечь на дно, она и ее отец правы.
Однако еще один вопрос: с чего Лиза решила, что враг у нее только один и это именно Злата? Как-то уж слишком очевидно все получается.