Мужчина на портрете был полным, с круглым лицом, а мужчина в номере 2010 – худощавым. У них вообще не было ничего общего, ни единой черты. Различия в их внешности невозможно было объяснить простым набором веса или отечностью лица.
– О чем ты? Разве смысл искусства не в этом? Зачем рисовать объект точно таким, каков он есть? Взять хоть Модильяни[13]или Кисиду Рюсэя[14]…
– Я тоже сперва так решил. Но, на мой взгляд, это был реалистичный портрет. Не могу сказать точно, слишком плохо разбираюсь в искусстве.
– Вот как…
– Поэтому я и решил уточнить у тебя. Мужчина в номере не похож на человека с портрета. Я собирался спросить твоего совета, как быть и что теперь делать…
– Спросить сейчас по телефону?
– Я вышел из номера и сразу набрал тебя.
Нанао уточнил у мужчины, может ли он выйти из номера, чтобы сделать несколько звонков.
– Звонков? – переспросил собеседник, склонив голову набок.
– Ничего необычного, просто рабочий момент, – туманно ответил Нанао. С тех пор как он начал работать с Марией, в подобных вещах не возникало необходимости, но сейчас любое его действие стоило считать частью работы.
– Надеюсь, вы позволите мне ненадолго отойти… Не хотелось бы обременять вас рабочими разговорами.
– Да, хорошо.
Существовала вероятность того, что входная дверь будет автоматически заблокирована при выходе из номера. В таком случае Нанао пришлось бы снова нажать на кнопку звонка. Нужно довести дело до конца, прежде чем возвращаться домой. Насколько велика может быть разница между реальным объектом и его изображением? Разве искусство не раскрывает истинную природу объекта? Нанао думал о чем-то в этом роде.
Решив выйти, он направился к двери, но ударился об оказавшийся на его пути диван. Повернувшись на месте, поспешно обошел его, продолжая движение.
– Прошло не очень, – говорит он в телефонную трубку, обеспокоенный затянувшимся на той стороне молчанием.
Наконец раздается голос Марии:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, он напугал меня. Кажется, пытался подойти сзади и обхватить меня за шею… Я сделал резкий выпад, и он запаниковал.
– Обхватить за шею? Погоди! О чем ты?
– Строго говоря, он оказался самозванцем. Он был не тем мужчиной, который был изображен на портрете. Это не отец девушки, нарисовавшей картину! – быстро тараторит Нанао, пытаясь объяснить свои рассуждения Марии, следуя ее примеру. – Возможно, у мужчины возникли какие-то подозрения после того, как я неожиданно заявился к нему в номер и подарил картину. Не знаю, решил ли он убить меня сразу, как пригласил войти, или принял это решение, увидев мою реакцию во время распаковки портрета; в любом случае, думаю, он пытался задушить меня, когда я повернулся к нему спиной, чтобы выйти из комнаты.