– Я должен вернуть тебя обратно.
– Учитель зол на меня. Он всегда говорил, что я рано или поздно попаду в беду из—за своей беспечности. Я потеряла душу. Продала её демону и очернилась. И теперь мне не пересечь реку Сандзу.
– Мы думали, что такие, как ты, давно сгинули в небытие. Ведь последний представитель была та, что также продала демону душу.
– Но, господин Мори до сих пор жив.
Куро стоял подле широких врат тории, не смея пройти вперед. Храм Исияма стал великим после того, как Камакура смогла пережить вторжение демонов. И теперь, когда подле демона стоял представитель почивших Оммёдо, Куро не понимал, как должен действовать дальше. Нервно сглотнув, он заметил, как с каждым шагом напрягалась Итами, насколько трудно давался ей вдох. Будто и не надо было разрушать барьер и приводить её обратно. В Исияму устремлялись смертные. Покрытые мешочками с миазмами, мужчины и женщины знали обряды, почитали традиции тех, кто оберегал сей храм множество тысячелетий. Итами подтолкнула Куро в сторону тэмидзуи. Демон кивнул, позволяя мастеру вести за собой. Ледяные воды обжигали его нутро, пламя неистово шипело, ругаясь на господина, когда его естество желало пробиться наружу. Смертная махнула головой, дотронулась до разгоряченной кожи, пытаясь показать поддержку. Она не злилась на старшего демона, была благодарна ему за всё доброе, что он сделал для неё, но даже возвращение в храм не приносило удовольствие.
Множество монахов бродили от храма к храму. Стараясь распределить смертных по пристанищам, мужчины то и дело поглядывали в сторону лиса, тень которого четко показывала то, кем он являлся. Главный храм, где жили старшие монахи, располагался в центре всего. Высокие деревянные балки подпирали крыши, вытянутые фонари дергались от порывов ветра, а пламя внутри них гасло, вынуждая смотрящих поджигать фитиль. Итами дернулась, становясь перед входом. Сжав руки и встав на колени, она постаралась расслабиться, вытягивая перед собой руки. Последнее, что смертная могла сделать – выказать неуважение к тем, кто столь долго воспитывал это дитя. Тканевые двери распахнулись. Желтоватые накидки, что закрывали одну руку, смотрелись широко на усохшем теле. Высокий мужчина, тяжело смотря на потерянную душу, нервно перевел взгляд на демона, махая головой. Махнув рукой, монах пригласил демона следовать за собой, не желая более смотреть в сторону Итами. Смертная поднялась без разрешения. Прячась за спиной лиса, она внимательно осматривалась, совершенно не замечая перемен: курительные палки стояли в горшках, наполненных землей, старые письмена обрамляли почти каждый свободный участок храма. Всё это постепенно отражалось на душе Итами, заставляя ощутить тяжесть, а мизинец пульсировать от неприятной, довольно тянущей боли.