Ответа не последовало, подозреваю, потому что тушканчик находился где-то в другой комнате.
– Иди, мне нужно заняться делами, – проговорил Рейнард, продолжая терзать пуговицу на манжете.
Я кивнула и даже сделала пару шагов, а потом спохватилась. Я же помощница, мне вроде как нужно заботиться о начальстве.
– Вам помочь? – спросила я.
– Чем? – мрачно спросил герцог. – Поиском одичалых демонов?
– Пуговицами… – пролепетала я, чувствуя весь идиотизм своего вопроса.
– А… пуговицами? Пуговицами можно, – кивнул Рейнард, даже как будто немного перестав злиться.
Я щелкнула, и все пуговицы на рубашке расстегнулись. Он удивленно посмотрел на результат.
– Удобно… Ладно, иди. Вечером расскажешь, что полезного успела сделать за день.
И только выйдя из покоев его злодейшества, я вдруг запоздало сообразила.
Мама дорогая, я только что почти раздела своего начальника!
Рейнард
Впервые в жизни женщина меня раздела, чтобы уйти! Я провожал взглядом Корнелию, гордо вздернувшую свой хорошенький носик, и думал о том, что бытовой маг в хозяйстве – это крайне удобно. Как ловко справляется с этими дурацкими крошечными пуговицами…
Я не очень любил запонки, потому что их приходилось надевать во дворец вместе со всем прочим пафосным барахлом, символизирующим величие моей семьи, которая сослала меня умирать в Мертвые земли. Но так или иначе, политика обязывала. А у себя в замке я могу одеваться, как душе угодно.
Душе угодно было сегодня зачем-то выпендриться и надеть рубашку, за чем меня и застала помощница. Милая девушка так очаровательно растерялась, что ее изо всех сил хотелось смутить еще больше. Хорошеньким блондинкам так идет румянец.
К сожалению, от увлекательного процесса нас отвлекли. Корнелия ушла, и вместо милой девушка в мои покои просочилась тень.
– Ваша светлость! – запричитал демон пуще прежнего, полыхая алыми глазами и разевая призрачный рот. – Ваша светлость!
Чего хотел мой преданный шпион, сказать сложно, потому что он вдруг резко захлопнул пасть (заглянув в которую наверняка можно было рассмотреть демоническое пламя соседнего мира) и принюхался.
– Де-е-е-е-е-евушка…
– Ой, даже не начинай, – раздраженно произнес я, выуживая из сундука более подходящую для боя одежду.
– Девушка чиста, как горный родник, нежна, как первый весенний цветок, и светла, как снег на пиках ваших безжизненных гор.