Девушка по-прежнему открытым и безмолвным взглядом смотрела мне в глаза и не желала отвечать. Но насколько изящна и грациозна! И какое внезапное преображение – из кроткой нимфы в неистовую страстную Диану-охотницу, воодушевлённую экспрессией танго. На мои вопросы она не обратила ни малейшего внимания. Она собиралась слышать исключительно музыку, а не меня, её интересовал только темп и рисунок танца. И неразрывная связь наших глаз.
– Вы знали Пилар? Её ведь убили вчера…
Взгляд девушки стал более напряженным, но мои слова не сбили её с ритма. Круг, ещё поворот, и нежная рука вновь легла на моё плечо.
– Лючия, вы спрятались в лесу или они настигли вас тогда? Неужели вам удалось сбежать с ранчо Апрендиза? Знаете, где это ранчо, поможете его найти?
В ответ опять вместо слов лишь рисунок танго: то страстные объятия, то резкий поворот и демонстративно жестокое отторжение. Я веду, и по моей воле ускоряются и останавливаются шаги, и этот изгиб назад гуттаперчевой спины, узоры из движений рук и ног, и эти танцующие тени на морском песке, уносящиеся в океан вслед за набежавшей пенной волной – творение моей импровизации и немое выражение моих мучительных мыслей.
– Кто убил Пилар? Это люди Паскуаля и Гонсалеса? Почему вы всё время молчите, Лючия?
Но закончилась танда – раунд из четырёх мелодий танго. Нам аплодировали со всех сторон, а предприимчивые продавцы цветов сразу же наперебой устремились ко мне, предлагая одарить партнёршу заслуженным букетом. Я купил огромную охапку алых и белых роз, но цветочники отвлекли моё внимание, и когда я обернулся, девушку словно ветром сдуло. Она и в этот раз бесследно исчезла, будто растворившись в толпе. Я бросился вдогонку, но безуспешны были мои поиски, и тщетно пытал я глупыми расспросами встреченных мною на берегу людей, будь то счастливые пары или унылые одинокие странники: никто не заметил, куда она ушла. До самой поздней ночи я бродил, разыскивая Лючию и роняя одну за одной прекрасные розы на берег, пока все цветы не унесло прибоем в холодную и мрачную даль океана.
По возвращении в Буэнос-Айрес в условленном месте мною была получена записка от Романова: он сообщал, что нам необходимо срочно встретиться. Ждать он меня собирался в Ботаническом саду. Уже на подходе к знаменитому парку, собравшему коллекцию диковинных растений, на проспекте Санта-Фе я почувствовал неладное: вдоль тротуара несколько раз мне попадались на глаза бледнолицые мужчины в одинаково строгих чёрных костюмах, якобы усердно читающие газету.