Может, Джулиус прав, и на Земле действительно лучше? Что ж вариантов у меня не остается. Посмотрим, какова жизнь человека на вкус.
Мы еще посидели в комнате с Джулиусом, когда я решил сходить проведать Элизу, ведь она была единственным человеком, которого я здесь знал, ну, практически знал.
Не подумайте, что я так быстро сдался, нет. Я решил, что впадать сейчас в панику будет таким же бессмысленным, как и отрицание того, что в ближайшее время я вряд ли вернусь в Оазис. Но все же та мысль, что меня всю жизнь обманывали, не хотела так просто оставаться в моей голове, я хотел больше доказательств. Потому что по прошествию некоторого времени, когда я успокоился и посмотрел на все трезво, на каждый довод Джулиуса, я мог найти опровержение. Ведь, например, ангелы летают по всему миру, и то, что конкретно здесь было их немного может говорить о том, что они заняты в других местах и прочее. Хотя и это только мои догадки. А значит, мне необходимо вернуться домой и все выяснить.
Да и момент с моими крыльями или тем, что от них осталось. В то, что это сделал Марк мне тоже слабо верилось, ведь он все же ангел и должен понимать, насколько это жестоко. В целом, у ангела не должно быть таких мыслей в голове. Я никогда лично не думал о том, чтобы отрезать кому-то крылья. От одной мысли тошно. Как бы он меня не любил это слишком жестоко. Скорее, это кто-то из людей видел меня летящим и решился на это зачем-то. Не знаю.
Подходя к больнице, я почувствовал волнение. Что если она меня не вспомнит? Все же она была в тяжелом состоянии и память могла частично стереть воспоминания. Ладно.
В коридорах больницы было довольно пустынно, я без проблем прошел до нужной палаты. Зайдя, я обнаружил на больничной койке женщину лет 40 и сначала удивился тому, как быстро идут годы на Земле, подумав, что это Элиза успела так вырасти, а потом, заметил рядом с ней врача.
– О, здравствуйте, Пьер. Вы, видимо, пришли навестить Элизу. Ее выписали пару часов назад, – с улыбкой говорил тот. – Она, наверное, уже дома.
– Это чудесно. Можно Вас на пару слов?
Мы вышли из палаты и подошли к стойке информации.
– Что Вы хотели спросить?
– Понимаете, я не знаю домашнего адреса Элизы, не могли бы Вы мне его подсказать? – понимая, что мне, скорее всего, откажут, говорил я.
– Простите, но мы не можем разглашать личную информацию пациентов. Ничем не могу Вам помочь.