рез полгода дед смог написать на листе бумаги, кто он и как его фамилия. Говорить он ещё не мог. И вот тогда бабушке пришло второе письмо о том, что дед живой!
Тяжело представить, что в тот момент почувство- вала бабушка. И что она испытала, когда получила то самое первое письмо. Как же это всё страшно пони- мать.
Почему же раньше Ваня ничего об этом не знал? А ведь он каждый день видел их, но ни о чём не догады- вался. Ваня видел дедовы медали и фотографии, но ещё не понимал истинного положения вещей. Он видел, но не знал, смотрел, но не чувствовал. Осознание проис- ходящего приходило стихийно, как буря: мысли и эмо- ции затуманили разум молодого мальчика. Но сейчас в душе парня не было ненависти или злости, а тем более трусости. Была гордость, что это – его дед! И это – его бабушка! «Да, это мой дед-герой! И моя бабушка!» – подытожил Ваня про себя.
Ваня вновь захотел подбежать и обнять деда с бабушкой. Но тут вспомнил, как дед порол его кну- том, а бабушка трепала за волосы. И мальчик не смог подбежать и обнять их – он остался сидеть на стуле, не дав своим эмоциям проявиться в действии и порыве любви.
Истории деда оживали в фантазиях Вани – стали крутиться в голове в виде реальных образов. Атаки не- приятеля стали видимыми, словно из отрывков художе- ственных фильмов и новых сцен, услышанных сейчас. Ваня слышал слово и тут же представлял его в дейст- вии – оживлял этот сюжет в ярких красках. Поэтому последующие слова деда парень уже не воспринимал,
ведь он с головой погружался в другую реальность – в другую метавселенную, придуманную им только что.
Самое страшное
Когда Ваня вышел из своего художественного со- стояния, то включиться в реальную жизнь он сразу не смог, так как и дед погрузился в своё образное мышле- ние, медленно и с особым чувством рассказывая следую- щую историю.
Ваня понял, что сейчас дед говорит про Смоленск. Но не про сам бой – он говорил о женщине, лицо кото- рой хорошо помнил и по сей день.
– Когда мы отступали под Смоленском, то в тот вечер промокли и очень устали. Но больше всего хоте- лось есть. Однако еды уже не было. И вот возле одной деревни мы увидели мёртвую лошадь – она уже взду- лась. Было понятно, что её нельзя есть. Но мы всё же решили отрезать часть мяса с ноги, сварить его и съесть. Тогда к нам вышла эта женщина. Видимо, она была одна в этом посёлке из нескольких домов. Женщина просила нас не есть это мясо: «Вы же отрави- тесь, ребята, – говорила она. – Лошадь вздулась. Мясо есть нельзя. Ребята, вы же поумираете. Что вы дела- ете?». И тогда она добавила: «Пойдёмте в хату. Я вас по- кормлю». Женщина завела нас в дом и посадила за стол. С печи она достала чугунец с похлёбкой из картошки. В этот вечер мы ели тёплую еду деревянными ложками. Ой, хлопцы…