В иссиня-чёрной правой руке Катя держала мёртвую заячью тушку.
Она открыла рот, но оттуда не вырвалось ни звука – мёртвые лёгкие не могли качать воздух. Она разжала руку, и заяц с глухим стуком упал на пол.
Ещё шаг назад, и спина Альберта коснулась стены. Он вздрогнул, словно его обдало холодом. Он понимал, что если его мёртвая жена сделает ещё хоть шаг в его сторону, он закричит. Завизжит, как свинья на бойне. Она, казалось, чувствовала это и стояла, не двигаясь. Затем повернулась влево и заковыляла в направлении спальни. Проходя мимо детской комнаты, где спал их сын, четырёхлетний Генка, Катя остановилась. Повернувшись лицом к двери, она некоторое время стояла, медленно покачиваясь, будто находилась по шею в воде. Потянулась чёрной рукой к ручке, замерла.
Альберт заставил себя сделать несколько шагов в её направлении. В голове до ломоты пульсировала артерия, готовая лопнуть в любой момент. Внутри него страх перед ожившим мертвецом боролся с ужасом от того, что собирался сделать этот мертвец.
Катя опустила руку. Неуклюже повернулась и двинулась дальше к спальне. Надавила на приоткрытую дверь. Альберт почти слышал, как скрипнули, разгибаясь, мышцы её руки. Дверь распахнулась, и тело погрузилось в сумрак комнаты.
Альберт медленно, шаг за шагом, приблизился к темнеющему проёму. Ему казалось, что вот-вот из темноты выскочит мёртвая жена и вцепится ему в горло, как в каком-нибудь пошлом фильме про оживших мертвецов. Его никогда не впечатляли подобные ленты – мертвецов он видел сотнями по долгу службы, – но теперь весь его скепсис растворился. Он каждой клеткой своего организма ощущал присутствие чего-то необъяснимого и противоестественного.
Свет из коридора растёкся беспомощной кляксой по полу спальни – остальное тонуло в сумраке. Прижавшись к стене, Альберт протянул руку, чтобы нащупать выключатель с той стороны, каждую секунду ожидая, что его кисть схватят холодные, жёсткие пальцы. От бешеного стука сердца становилось тяжело дышать, в глазах расплывались тёмные пятна. Наконец он наткнулся на выключатель. Зажёгся свет.
Она лежала одетая в кровати, на своей половине супружеского ложа поверх покрывала. Под сапогами по розовой ткани растекались грязевые разводы. Невидящие глаза уставились в потолок. Набухшие кровью руки лежали – правая поверх левой, – на солнечном сплетении. Грудь, прикрытая грязной блузкой, не вздымалась.