Многие помнят, как восхищалась общественность красноречием знаменитого присяжного поверенного, назвавшего бомбу, которой было разорвано в клочья тело царского министра В.К. Плеве, «бомбою слез»[12].
Точно так же не менее циничные идеологи «демократий» и «революций» оправдывают тяжкие массовые преступления русской смуты теоретическими измышлениями о якобы исторической неизбежности революций вообще. Вместо того, чтобы назвать все эти гнусные деяния подлинными именами, всячески прикрывают они величайшие преступления высокопарной и демагогической фразой об исторической проблеме и загадке русской революции, восхваляя завоевания Февраля и революционные заслуги Государственной думы, десять лет разжигавшей русскую смуту.
Напрасные усилия найти оправдания тому, чему нет прощения, не должно его быть и никогда не будет!
Несмотря на всю бессовестную изворотливость и цинизм адвокатов революции и ее идеологов, никогда не удастся им ни оправдать перед историей интеллигентского своего преступления, ни избавить виновников от беспощадного суда потомства – от заслуженного ими возмездия, о котором сказал гениальный поэт:
Но есть и Божий суд, наперсники разврата!
Есть Грозный Судия: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела Он знает наперед
[13].
Величайшие в истории преступления 1917–1918 годов могли казаться загадкой революции только тем, кто в самоослеплении революционного безумия и вследствие политического невежества не видел и не хотел видеть и сознавать давно очевидных грехов русского народа и более всего – российской интеллигенции.
Вслед за давно переменившими вехи и ныне приносящими всенародное покаяние в революционных грехах своей молодости[14], виднейшими представителями интеллигенции с П.Б. Струве во главе наиболее откровенное разъяснение дали нам свидетели-очевидцы: член Государственной думы Н.Н. Львов и профессор И.А. Ильин.
Без всяких намеков на то, «чего не ведает никто», в немногих, но точных словах дает Н.Н. Львов отчетливое определение русской смуты[15]:
«Марксисты ломают себе голову – по Марксу или не по Марксу произошла русская революция.
Социалисты всех стран колеблются, думают и не могут – ни отвергнуть, ни признать единый фронт с красной Москвой: то шаг назад, то шаг вперед.
Поклонники декларации прав человека, не думав не гадав, признают в русской пугачевщине ни более ни менее как Великую французскую революцию и с прозорливостью указывают наступление термидора.