– Где я простыл? – продолжал он причитать уже дома, перед Ка-тей. И сам себе поставил диагноз « Сглаз».
– Кто это тебя мог сглазить? – тихо спросила она. Присев рядом и заметив, как у него провалились глаза. Почувствовала, как бледный, болезненный слой его кожи источает запах пота.
Катя погладила его по голове.
– Да кто, кто? Кто угодно. Ядрена канитель,– наигранно ругался он и смотрел то на нее, то куда-то в стену и дальше, насквозь.
– Похвалили меня, а я и рад, даже не сплюнул. А теперь расплачи-ваюсь. А народ-то у нас, сама знаешь, глазливый – заключил Алексей. Но Катя не поняла, шутит он или серьезно.
– Да, да, три секунды и– поддержала она с иронией в голосе, всматриваясь в него.
Он провалился в телевизор. Катя что-то говорила и говорила, но он не слышал.
– Кофе будешь, или чай? – долетело до него.
«Опять, тоже»– простонал его внутренний голос.
И на всякий случай, издевательски улыбаясь, переспросил:
– Что, что ты сказала?
– Ну, ушел. Как всегда, в своем репертуаре, – возмутилась уже она. – Опять ушел в телевизор.-
– Да нет, нет. Я просто задумался-
-Задумался он!-
Алексей снова посмотрел на стену. «Это бег по поверхности, и ни-чего больше», – подумал он.
А затем он вдруг проснулся, и словно изголодавшийся после спяч-ки зверь, схватил Катю с быстротой хищника за ускользающую та-лию.
– Ну не уходи, посиди со мной. Я же болею, а ты все на кухне или в ванной. Надоело, – говорил он вслух, а про себя думал: «Зачем я только на этой прачке женился? На ее огромное сердце позарился, на-верное!»
– У-у. У тебя, милый, такая температура! Давай-ка укол сделаем. Анальгин с димедролом.
– А иголка небольшая? – с наигранным страхом спросил Алексей.
На самом деле он уже налился мутной, не здоровой спелостью и готов был вскрыться, взорваться от температуры. Целый день 39,5. Глаза красные, лицо побагровело и вздулось, как дрожжевая масса.
Укол антибиотика был в самый раз, чтобы разрядить организм.
Вместо чая Катя принесла горячий компот, и это было кстати. Борьба с температурой в его «биомашине» продолжалась. Было ощу-щение перегруженности механизмов. Кол, кровоточащий в горле, как бы подтверждал своим видом всю бренность и хрупкость белковой красоты. В любую секунду все может измениться. «Сейчас кипит бульон, горит шашлык в тебе, а вот мотор не выдержит – и что? И бу-дет свежемороженое мясо для каннибалов, собак и крыс. Температура прыгнет с плюсовой на ноль – и связки уже не гнутся. Заиндевели. Ломать придется», – услышал он чей-то далекий голос. Почему мне снятся такие сны и приходят в голову мрачные мысли, – с сожалени-ем подумал Алексей.