– А потом мою комнату покажешь, – продолжил я. – И зовут тебя как?
– Гритка, почтеннейший. Коня… вашего… – задумчиво протянул он, смотря в огненные глаза аркубулюса. – Прошу простить, а пожара…
– Не будет. Ест сам, живность. Курица, рыба. Гадить не будет, только пепел сметать надо.
– Понятно, почтеннейший. Тогда в грузовой трюм, с вашего позволения.
– Позволяю, – кивнул я, сполз с железного медведя и направился за Гриткой.
Последний по пути, извиваясь и недоговорками, но всё же уточнял насчёт пожароопасности и желания “всех сожрать” аркубулюса. В общем-то, понимаемые опасения, но после четвёртого раза я рявкнул (потому что достал), и вопросы прекратились. Разместили транспортное средство мы в грузовом трюме, рядом с кучей тюков и ящиков, в закутке. Ну а медведь, выполняя распоряжение, опустился на пол и почти погасил сияющие огнём глаза.
Я же стал собирать барахло, закреплённое на звере, любуясь всё более скорбной и печальной мордой Гритки: с собой я брал действительно много барахла: патроны, книги, мёд, да и деньги: довольно ощутимую сумму золотыми в сундучке. В общем – барахла много, всё тяжёлое даже на вид, а скорбный вид матроса был оправдан: он, бедолага, прикидывал, его сразу раздавит насмерть, или помучается с грыжей и вывихами.
– Позови ещё кого, – милостиво сообщил я, после того как расставил пожитки на пол.
– Я мигом, почтеннейший! – озвучил парень и ускакал так, что аж кожаная юбка развевалась.
Вернулся действительно быстро, с пятёркой коллег, которые моё барахло и попёрли. Причём не к той дыре в палубе, в которую мы сюда проникли. И по пути я с некоторым удивлением наблюдал в отдалении довольно много народу, в основном, бултыхающихся в гамаках, причём трёхъярусных гамаках: по столбам, на которые они крепились, вели лестницы.
И вообще запашок… хотя запашок пахнул, скорее, из лестницы на этаж пониже. Там, где мы были – ну не благоухание, но терпимо, если не приближаться.
– Кто такие? – поинтересовался я, кивнув в сторону гамачного стойбища.
– Переселенцы, почтеннейший. И рекруты в войско, и просто горожане. Но, обычно, из Академии его величества в основном.
– А почему из Академии-то?
– Сам я много не знаю, почтеннейший…
– Коррроче.
– Долг перед Академией…
И пока мы пробирались по недрам корабля вслед за носильщиками, выдал мне парень такой расклад. Что-то он действительно не знал, но по общим данным понятно.