Выдающееся понимание политико-практических вопросов, страстное стремление привести все в порядок – to straighten things out, отсутствие терпимости к страданию, стремление в условиях зачастую безжалостной конкуренции сохранить равные шансы для всех, – зачастую все это приводит к тому, что никто не беспокоится о ситуациях, в которых ничего нельзя изменить. Нас, европейцев, всегда будет поражать отношение этой страны к смерти. Принципиальное отношение к чьей-либо смерти или любой непоправимой неудаче: forget about it. И в этом снова выражается лишь принципиальная бездуховность страны – хуже всего, в силу особых причин, дело обстоит в университетах (Чикагский университет и несколько других – пусть не самые вдохновляющие, но все же исключения). Любой, у кого есть образование, уже только в силу своей интеллигентности, считает себя оппозиционером. Это приводит к повсеместному конформизму, вынужденному возмущению по отношению к Богу Успеха и т. д. Друг с другом, однако, эти интеллигенты – как Вы можете судить по Ласки – полностью солидарны, что очевидно по их лишенным фанатизма и аргументов дискуссиям.
Основополагающее противоречие целой страны – политическая свобода в сочетании с общественным рабством. Последнее пока не воцарилось повсеместно, как я уже упоминала. Но положение опасно, ведь общество организовано и ориентировано «на расовый принцип». И в отношении общества нет никаких исключений, от буржуазии и до самого рабочего класса. Конечно, это связано со «страной иммигрантов», но дело страшным образом усугубляется из-за негритянского вопроса, то есть в Америке действительно существует не только идеология, но и «расовая» проблема. Вам, безусловно, известно, что общественный антисемитизм здесь в порядке вещей, отвращение к евреям – здесь consensus omnium. Ему противопоставлена столь же выраженная обособленность евреев, которая, несомненно, их защищает. Одна родившаяся здесь молодая еврейка, моя подруга, у нас дома, кажется, впервые оказалась в обществе американца нееврейского происхождения. Это вовсе не означает, что евреи исключены из политической жизни, но в обществе представители обеих сторон предпочитают держаться «среди своих».
Моя немещанская или писательская жизнь основывается на том, что я, благодаря мужу, научилась думать политически и исторически видеть, при этом не отказываясь от еврейского вопроса, как определяющего мои исторические и политические взгляды. И это возвращает меня к Вашему вопросу о