Я сглотнул обиду и снял пальто с деревянной вешалки. Машинально надел его, подхватил коробку и пошел к двери. Не оглядываясь, я вышел из кабинета.
В моей голове крутилась куча вопросов: Знает ли об этом Лидия? Как она себя чувствует? Когда я теперь ее снова увижу? Что мне теперь делать? Примут ли меня на работу в школу? А что, если нет?
Ни на один из них я не мог ответить. Вместо этого я вытеснил поднявшуюся внутри панику и пошел по коридору в сторону секретариата, чтобы сдать ключи. Мимо меня пробегали ученики, некоторые приветливо здоровались. Болезненные покалывания наполнили все мои внутренности. Мне с трудом удалось отвечать на встречные улыбки. Преподавать здесь доставляло мне огромное удовольствие.
Я свернул в холл секретариата, и тут на меня будто опрокинули ушат холодной воды. Я остановился так резко, что сзади на меня кто-то наткнулся и пробормотал извинения. Но я едва различал слова – мой взгляд был устремлен на рослого русоволосого молодого человека, которому я обязан всей этой ситуацией.
Джеймс Бофорт и глазом не повел, увидев меня. Напротив, вид его показался мне вполне безучастным, как будто не он только что разрушил мою жизнь.
Я знал, на что он способен. И понимал, что это плохая идея – вступать с ним в конфликт. «Он и его друзья непредсказуемы, – предупреждал меня Лексингтон в мой первый день в школе. – Примите это в расчет». Я тогда почти не придал его словам значения, потому что уже знал другую сторону истории. Лидия рассказала мне, как сильно этот мальчик страдает от своей семьи, как он замкнут даже перед своей сестрой.
Оглядываясь назад, я чувствую себя идиотом, потому что не был осторожнее. Мне следовало бы помнить: Джеймс сделает для Лидии все. Вероятно, крах моей карьеры в его распорядке дня не более чем пустяк.
Рядом с Джеймсом стоял Сирил Вега, которому мне, к счастью, не приходилось преподавать. Не знаю, удалось бы тогда оставаться в рамках профессиональной этики. Всякий раз при виде него перед глазами возникает картина – он рядом с Лидией. Как они вместе выходят из школы и садятся в «Роллс-Ройс». Как они смеются над чем-то. Как он обнимает ее и утешает после смерти матери, а ведь я этого сделать не мог.
После короткой паузы я стиснул зубы и продолжил свой путь, зажав коробку под мышкой. Держа руку в кармане, я все ближе подходил к ним. Они прервали свой разговор и посмотрели на меня, а лица их превратились в две непроницаемые маски.