Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь дней. И столько же раз, выходя из дома, он обнаруживал в мире присутствие Клариссы. Один раз он видел, как она трясет ореховое дерево; другой – что она сидит на газоне и вяжет синий свитер; три или четыре раза он находил то букетик поздних цветов на своем крыльце, то мешочек с горстью каштанов, то несколько осенних листьев, аккуратно пришпиленных к листу белой бумаги, который был приколот чертежной кнопкой к двери дома. Каждый вечер Кларисса провожала его до угла. Первый день был дождливым, второй – ясным, третий – очень ветреным, четвертый выдался, наоборот, тихим и безветренным, а следующий за ним – жарким, как летнее пекло, так что к концу этого дня лицо Клариссы даже загорело.
– Почему у меня такое чувство, – спросил он ее как-то раз у входа в метро, – будто я знаю вас уже много-много лет?
– Потому что вы мне нравитесь, – ответила она, – и мне ничего от вас не надо. И еще потому, что мы с вами действительно узнали кое-что друг о друге.
– Рядом с вами я чувствую себя очень старым, и мне кажется, будто я отец целого семейства.
– Тогда объясните мне, – сказала она, – почему у вас нет дочерей вроде меня, раз уж вы так любите детей?
– Не знаю.
– Вы шутите!
– То есть я хочу сказать… – Он остановился и покачал головой. – Ну, в общем, моя жена, она… она никогда не хотела иметь детей.
Девушка перестала улыбаться.
– Простите меня. Я и впрямь думала, что вы просто веселитесь за мой счет. Какая же я дуреха.
– Нет-нет! – запротестовал он. – Это был хороший вопрос. Меня уже давно никто об этом не спрашивал, просто никому нет дела. Нет, вопрос хороший.
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Вы когда-либо нюхали старые листья? Правда, они пахнут корицей? Вот, понюхайте.
– Хм, действительно чем-то напоминает корицу.
Она посмотрела на него своими ясными черными глазами.
– Вы всегда словно бы удивляетесь до глубины души.
– Это просто потому, что у меня не было времени…
– Вы как следует рассмотрели те длиннющие рекламные щиты, о которых я вам говорила?
– Да, вроде бы как следует. – Он невольно рассмеялся.
– Ну вот, и смех у вас теперь куда приятнее, чем раньше.
– В самом деле?
– Да, не такой напряженный.
Он неожиданно почувствовал себя легко и непринужденно.
– Кстати, а почему вы не в школе? Я же вижу, как вы целыми днями бродите по улицам.