– Идемте за мной, – сказал профессор.
Я поднялся с кресла и прошел за ним в дверь, которая находилась в стене возле камина, и мы стали подниматься по узкой каменной винтовой лестнице между двух стен. Я никак не мог понять, в какой части башни нахожусь. Пройдя часть пути, я увидел в стене закрытую дверь и остановился около нее, чтобы передохнуть. Заметив мое отставание, профессор обернулся и бросил: «Это что-то вроде химического склада. Пойдемте дальше!»
* * *
Наконец мы поднялись на самую вершину башни и остановились перед дверью, которая вела в необычный мир профессора. Он отворил ее и пригласил меня внутрь. Лаборатория представляла собой комнату, по стенам которой были развешаны какие-то чертежи, схемы различных механизмов, рисунки животных и непонятных растений, которые я никогда ранее не видел – они были изображены с высокой, схематической точностью. К одной из стен крепилась доска, на которой мелом было нарисовано непонятное существо с крыльями и клювом, а с краю были сделаны какие-то пометки и расчетные формулы. Возле другой стены стоял стол с горелками, мензурками и всевозможными пробирками с разноцветной жидкостью и прочими химическими препаратами. Напротив двери, возле окна расположился стол профессора, который был просто завален кучами бумаг, дневников и рисунков.
Подойдя к одному из шкафов, хозяин лаборатории достал стеклянную колбу с жидкостью, в которой плавало солидных размеров существо.
– Вот, смотрите, – он поставил колбу на стол.
Отвратительное создание отдаленно напоминало краба. Несколько длинных мягких щупалец росло из туловища, из спины торчал хитиновый рог, по всему телу росли тоненькие волоски (профессор сказал, что они для осязания, так как у этой особи не было глаз и без них оно бы не могло ориентироваться в пространстве). У существа также были отвратительные клешни – подобие человеческих рук, – покрытые иглами и колючками.
– Да… Вот это красавец! – не выдержав, сострил я.
– У меня таких преогромное множество, ими кишит весь остров. – Он приоткрыл дверь шкафа пошире, и моему взору предстал настоящий склад этих колб со всевозможного рода живностью, а скорее – заспиртованной мертвечиной.
Подведя меня к столу, профессор открыл один из своих дневников и протянул мне. Со страниц этого дневника на меня взирали изображения разных чудовищ, по разнообразию форм и видов превосходящие мое воображение и не знающие себе равных в остальном животном мире.