– Ну вот… никак не могу воссоздать… плотность.
– То, что ты делаешь – уже больше того, что могу я.
Хестин просиял.
– Выхо-о-одит, – протянул он не без лукавства в голосе, – я в чем-то опережаю тебя?
Мэл поморщилась.
– Не будь как Иллиам.
– Ладно. Извини. Смотри! Конец птичке!
Малврае обернулась, но было уже поздно. Самого приема она не увидела, только брызги крови на голой груди Алактира, клинок Дуррада прямо у его горла, заслоняющий, вероятно, страшную рану…
– Достойно, – сухо констатировал наставник, опуская меч и демонстрируя неглубокий порез вдоль ключиц дэва. – Лучше многих. Но знай, в настоящей схватке этот удар вскрыл бы тебе глотку.
Высокая похвала от лучшего мечника Дома! Не хотелось признавать это, но Мэл была восхищена и даже немного взбудоражена. Стоит тоже как-нибудь сойтись с дэвом на клинках, ощутить то, что ощутил Дуррад, испытывая его. И победить. Конечно же, победить.
– Хороший воин, – продолжил командир верных, когда Мэл подошла к ним, а следом вприпрыжку и Хестин. – Но тело нужно поддерживать. – Дуррад похлопал дэва по плечу и икрам, указывая на требующие внимания мышцы. – Если госпожа хочет сделать из него воина, а не постельного мальчика, нужно постоянно тренироваться.
– А что хочет сам пернатый герой? – Мэл усмехнулась, уперев руки в бока. – Постельный мальчик или воин?
Раб нахмурился, переводя взгляд с Мэл на Дуррада и обратно.
– У этого вопроса нет правильного ответа, верно? Госпожа.
Смышленый.
– Верно. Потому что решать буду всегда я.
– Мэл! – воскликнул мальчишка за ее спиной. Малврае обернулась, выражая взглядом неудовольствие его вмешательством. Хестин виновато сгорбился. – Прошу прощения, госпожа. Могу ли я потрогать вашего раба?
Стоило запретить. Как минимум за дерзость – брату, как и всем вокруг, стоит начать привыкать к тому, что она теперь госпожа, а не дева, и обращаться к ней нужно соответствующе. Но не менее важно было показать дерзкому дэву, что он принадлежит ей. Его тело и дух – теперь её. Он должен признать это и принять как должное.
Мэл одобрительно кивнула, разрешая Хестину подойти ближе. Алактир смотрел на мальчика настороженно. На почти не скрытом одеждой теле хорошо прослеживалось напряжение – в руках, плечах, торсе, в постановке ног. Словно бы инстинкты гнали его отступить, но разум подсказывал, что за этим последует наказание.