. Возможно, сам Роллон был всего лишь морским разбойником-язычником, но его сын Вильгельм обладал всеми качествами французского аристократа: он был благочестивым христианином и, самое главное, говорил по-французски.
О степени интеграции детей Роллона во французское общество свидетельствуют их браки. Сын Вильгельм женился на Лиутгарде (или Лейарде), дочери Герберта II Вермандуа, самого могущественного вельможи Северной Франции в 920-х годах (и восточного соседа Вильгельма), а дочь Герлок (крещенная под французским именем Адела) вышла замуж за Гильома Патлатого, графа Пуату и будущего герцога Аквитании, который был ведущей фигурой на юго-западе королевства франков. Их чисто французское религиозное и культурное мировоззрение подтверждается поэтическим плачем (Planctus), сочиненным на смерть Вильгельма – очевидно, по распоряжению Аделы. Это произведение написано латинскими стихами, и к нормандскому герцогу в нем обращаются в тех же выражениях, что и к прочим представителям местной франкской аристократии{17}.
Это не означает, что люди Роллона полностью забыли о своем происхождении. Как показывает хроника Дудо и ее продолжения, написанные Гийомом Жюмьежским и другими авторами в конце XI и XII веков, те, кто стал нормандцами, еще столетия гордились своим языческим происхождением, даже если о нем рассказывалось французскими либо латинскими стихами и прозой. Не прервались и связи со Скандинавией, что показывают последующие волны заселения. Их подстегнул первый крупный кризис герцогской власти, вызванный смертью Вильгельма в 942 году. Лиутгарда не родила ему сыновей, а Ричарду, сыну от более раннего союза с бретонской дворянкой, было в то время не больше 10 лет.
В последующие годы появились признаки распада герцогства. Прибывали новые отряды викингов, привлекаемые возможностью грабить и заселять местные земли. На территории Вильгельма утвердились новые люди – и прежде всего военачальник Харальд (Хагрольд), занявший Байё и его окрестности. Возникшие разногласия носили отчасти религиозный характер. Одни норманны отказались от христианской веры (как и опасался Херивей) и призвали союзников из-за границы, в то время как другие оставались сторонниками герцогского двора и интеграции во франкское общество.
Первые поселения викингов в Бретани и на Луаре исчезли через поколение или два; казалось, что и на Сене произойдет то же самое. Такая политическая нестабильность привлекла внимание соседних французских правителей. И король Людовик IV, сын Карла Простоватого, и герцог Гуго Великий, сын Роберта Нейстрийского, стремились воспользоваться слабостью Ричарда. Роберт захватил значительную часть западной территории, полученной Роллоном и Вильгельмом, и прервал вполне успешную осаду Байё только по приказу короля. Людовик, со своей стороны, сумел подчинить себе земли на востоке вплоть до Руана – главного средоточия сил и власти Ричарда.