. Это видно уже по выбору названия. Он пишет историю нормандцев (лат.
Historia Normannorum)
[5], но в 911 году нормандцев не существовало. Были викинги, поселившиеся в низовьях Сены, которые ничем не отличались от многих других групп скандинавских грабителей, оказавшихся на территории Франции (не в последнюю очередь в долине Луары), которых все современники называли
Nor(d)manni, то есть «людьми Севера». Однако ко времени Дудо это латинское слово (и его французский эквивалент) стало означать совсем другое. В Нормандии так начали называть жителей герцогства; норманны-язычники превратились в нормандцев-христиан. Эта связь сохраняется в современных французском и немецком языках, в которых «норманны» и «нормандцы» – одно и то же слово (французский:
Normands; немецкий:
Normannen).
Сам факт, что Дудо воспринимал историю таким образом, показывает, насколько далеко ушли потомки Роллона. Из разрозненных групп викингов, впервые поселившихся в регионе, образовался единый христианский франкоязычный народ – нормандцы. Это не единственный случай, когда Дудо ставит телегу впереди лошади. Точно так же, как в его истории существуют нормандцы, которых в реальности еще не было, у него существует и их государство. Согласно тексту хрониста, Нормандия не собиралась медленно в течение 80 лет, а появилась разом благодаря Роллону. То же самое можно сказать и о титулах, которые Дудо присваивает Роллону и Вильгельму. Для удобства я до сих пор говорил о первых нормандских правителях как о герцогах. Однако первые правители-норманны обычно называли себя князьями или чаще графами. Насколько мы можем судить, впервые герцогом себя назвал Ричард I, а постоянно носить этот титул стал Ричард II – такие подробности Дудо, составлявший указы, должен был знать из первых рук{25}. И тем не менее, согласно Дудо, герцогами были все нормандские правители, начиная с Роллона.
Таким образом, «История» Дудо отражает развитие нормандской идентичности, что говорит об обретении уверенности в коридорах власти в Руане, и вполне вероятно, предназначался этот труд для публичного чтения при дворе герцога{26}. Однако он не единственное подтверждение произошедших перемен. Герцогские указы также свидетельствуют об укреплении коллективной нормандской идентичности: в них Ричард I и Ричард II постоянно именовались «герцог/граф нормандцев» (