– Это парии были? – Валентина Дмитриевна, увидев непонимающий взгляд подруги, поспешила пояснить. – Которые в стаях бегают. Там парии в основном. Дички, так сказать, которые ласки человеческой несколько поколений не знали. Они же?
– Валюшенька, дорогая моя, не разбираюсь я в этих собаках. Это ты у нас ветеринаром когда-то работала, а я всю жизнь бумажки перебирала в учреждении. Откуда ж мне знать, парии это или бывшедомашние. Сказано было, что загрызла стая. А уж из кого она состоит, никого не волнует. Только уже второй труп у нас на поле находят. Опасно ходить туда, говорят.
– Да кого ж это остановит? – хмыкнула подруга, вспоминая о том, что погода на дворе, несмотря на холода, стоит располагающая к шашлыкам. – И кто говорит? Полиция? Слушай больше этих…
– Валя! Дети же! О чём мы с тобой говорили в прошлый раз?
– О том, что дети похлеще нас ругаться могут. А я тебе толкую про то, что слушать полицию никто не будет. Захочет народ шашлыков – пойдёт в поле. И никто их не остановит: хоть стаи, хоть студенты с топорами, – недавно перечитанный Достоевский так и просился встрять в разговор, предлагая разнообразные отсылки да сравнения с метафорами.
– А ты и про студентов с топорами слышала? – оживилась Анастасия Валерьевна, не поняв – литературу она со школы на дух не переносила. – У нас в домовом чате ничего про это неизвестно, только стаи да законопроект новый обсуждают. И то, что полиция бездействует. У вас такого нет? Представляю, как Виталий взбесился бы.
– Читала я про них, дорогая моя. Читала. А Виталию-то чего беситься? Он хоть и живёт у нас, всё равно на другой район работает. Или в целом? Так что они сделать-то могут? Стаи отыскать и арестовать? Самим небось страшно. Или в ведомство какое написать? Так им потом от этого самого ведомства так прилетит, что мало не покажется. А законопроект ещё не принят. Да и будь он принят, кого они арестовали бы? Людей, за то, что ходят по полю, да собак собой соблазняют? Чушь какая-то.
– А вдруг не чушь? Ограждение бы установили какое. Запретили бы подкармливать.
– И дальше, что, Настюшенька? Уже прикормили их. Уже всё. А с ограждением это ты загнула, конечно. Они сколько лет освещение на бульваре сделать не могут, потому что никак не определятся, кому он принадлежит, а ты про поле. Чьё оно, поле это? Тоже никто ведь не знает. Раньше вроде как были они сельхозугодьями, а сейчас чёрт его разберёт. Разве могут они самовольно заграждение поставить? Только договориться с тем, кому это поле принадлежит. А кому оно принадлежит? В том-то и суть, дорогая моя, что никто не знает.