Очнувшись, он понял, что весь мокрый от пота и дрожит как в лихорадке. Он лежал с закрытыми глазами, сосредоточившись на дыхании: вдох, выдох, вдох, выдох. По крайней мере, на это он был способен.
Даниэль чувствовал, что рядом таится опасность – инстинктивно, словно зверь, хотя разум его не мог сформулировать соответствующие слова, и даже образ пантеры в мозгу был столь размыт, будто он видел ее давным-давно.
Приоткрыв веки, он медленно повернул голову.
Пантера никуда не делась.
Стоило ему на нее взглянуть, как голова ее со скрежетом повернулась, а глаза блеснули зеленым. На этот раз он выдержал – лишь слегка вздрогнул и тут же замер.
Пантера снова повернула голову. И еще раз. Каждый раз ее движение сопровождалось скрежетом ржавого механизма.
«Это машина, – подумал он. – К тому же, похоже, испорченная. Ничего она мне не сделает».
Он облегченно вздохнул, хотя понимал, что проблемы его не становятся от этого менее серьезными. Он мог двигать обеими руками, а также пальцами правой ноги, на которой прекрасно ощущались хлопчатобумажный носок и армейский ботинок. Но ниже левого бедра он не чувствовал уже ничего, помимо боли, которая распространялась по всему телу, выворачивая внутренности и железными клещами охватывая желудок. Ему не хотелось смотреть в ту сторону, но он все-таки взглянул, с усилием приподнявшись на локтях, и увидел, что левую ногу придавливает каменный блок, столь большой и тяжелый, что он ни за что не сумел бы его поднять. Кости… кости наверняка размозжены – Даниэль видел исчезающее под камнем собственное бедро и заскорузлую от крови штанину.
Ощутив тошноту, он отвернул голову. Его вырвало бы, но в желудке ничего не было, и он просто старался лежать неподвижно, ожидая, пока пройдут судороги.
Ему очень хотелось пить. Во рту и горле пересохло, будто кто-то насыпал туда пустынного песка. Он душу бы отдал за глоток холодной воды, и ему захотелось заплакать при мысли о чудесной влаге на губах и языке, стекающей по нёбу. Он плакал тихо, без слез, все так же сосредоточившись на том, чтобы лежать неподвижно.
Зеленоглазая пантера не сводила с него взгляда, время от времени словно неодобрительно качая головой.
Лихорадка искажала картину того места, где он находился. Механический зверь, танцующие на колонне силуэты и заваленная ниша, пленником которой он стал – все расплывалось перед глазами. Через пролом в стене падал приглушенный красный свет, но Даниэль не мог разглядеть ничего снаружи.