Он невольно сглотнул.
– Что это было? – простонала Катерина. – И обо что я… – она замолчала, увидев выражение лица Ивена. – И как там? Слишком серьезно? Черт, все больнее… Кажется, я сейчас свалюсь без чувств.
– Даниэль, введи ей антибиотики. Могло быть заражение.
Панталекис послушно полез в аптечку. У него дрожали руки, и ему искренне хотелось оказаться как можно дальше отсюда, лучше всего на корабле, в своей безопасной койке. Металлический грохот все еще звенел в ушах, а перед глазами стоял образ звериной головы, внезапно покатившейся ему под ноги, чтобы взглянуть на него затянутыми ржавчиной глазами.
Ему стало страшно – не за Катерину, а за себя самого. Панталекис знал, что снова окажется виноват в том случайном выстреле, в падении решетки, в ранении Катерины… Он всегда был виноват.
– И еще что-нибудь обезболивающее… – голос ее сорвался, и она начала всхлипывать. Ивен замер, чувствуя, как его сердце сжимается от страха. Он никогда прежде не видел, чтобы Катерина плакала.
Лишь через несколько секунд он сумел взять себя в руки.
– Ладно, обезболивающее тоже. Мы забираем тебя на корабль.
Они подняли ее, взяв под руки. Девушка тяжело висела между ними, полубесчувственная и горячая, словно в лихорадке. Первые полтора десятка метров она еще пыталась ковылять, а потом ее уже просто тащили. Из-под задранной штанины виднелась кожа, на которой мертвенное пятно распространилось вплоть до колена.
Даниэль вопросительно взглянул на Ивена над головой Катерины.
– Что с ней? – прошептал он.
– Не знаю, но выглядит весьма хреново, словно что-то вроде быстро прогрессирующей гангрены. Возможно, придется отрезать ей ногу.
– Шутишь? У нас нет для этого подходящих условий!
– Не вижу другого… Черт… – выругался Ивен, открывая дверь – внезапный порыв ветра швырнул ему в глаза горсть пыли. Выпустив Катерину, он пошатнулся и упал на одну из опрокинувшихся фигур.
«Нужно отсюда сваливать, – подумал он, потирая локоть. – Чем скорее, тем лучше».
– Не поранился? – послышался срывающийся, почти на грани истерики голос Даниэля.
– Что?
– Ты не поранился? Если в этом ржавом металле что-то есть…
– Ничего со мной не случилось.
Ивен сморгнул из-под век остатки пыли, и они вместе вытащили Катерину наружу, после чего остановились под красными лучами солнца. Даниэль вспотел и тяжело дышал. Иван тоже вспотел и был бледен как мел. Кладя на землю Катерину, он поморщился, что не ускользнуло от внимания его напарника.