– Залазь!
– Куда?
– Известно, куда! – повторила Зухра свою загадочную фразу, и показала внутрь тележки.
– Но я сюда никак не помещусь… я же все-таки не цирковой акробат…
– Захочешь выбраться – поместишься! Леха сюда запросто помещался, а ты вроде ненамного его крупнее.
Звонарев согнулся в три погибели, влез головой вперед внутрь тележки, туда, где прежде стояли разноцветные коробки и флаконы из арсенала уборщицы.
– Ну вот, почти влез! – ободрила его Зухра. – Давай еще руки-ноги прибери…
Действительно, руки и ноги Михаила торчали из тележки, как клешни рака-отшельника из слишком тесной раковины.
Звонарев попытался втянуть их внутрь, но ничего не получалось.
– Сейчас, я помогу…
Зухра с неожиданной силой нажала на руки Звонарева, и они, едва не сломавшись, влезли в злополучную тележку. Затем то же самое проделала она с его ногами.
Звонареву показалось, что жестокая уборщица переломала все его конечности, но он молчал.
А Зухра завесила тележку каким-то белым полотнищем и выкатила ее в коридор.
В коридоре царила суета.
Взад и вперед сновали какие-то озабоченные люди, которых Звонарев не мог видеть из своего укрытия, и обменивались озабоченными репликами:
– Да не мог он далеко уйти! Мимо дежурного он не проходил, так что должен быть где-то здесь…
У Михаила сердце замерло и покатилось в левую пятку.
Зухра невозмутимо проследовала мимо озабоченных полицейских, катя перед собой тележку.
Таким манером она прошла по коридору, спустилась на лифте на первый этаж и подкатила тележку к выходу. Сердце у Михаила опомнилось и вернулось к своему прямому делу: перекачивать кровь.
На выходе в этот день дежурил немолодой полицейский, старший сержант Кукушкин. На посту ему было скучно, и по этой причине он охотно шутил с проходящими мимо сослуживцами, особенно если это были женщины. Правда, шутки у него были однообразные и, как правило, не очень смешные.
Так вот, увидев уборщицу Зухру, которая катила перед собой тележку с моющими средствами, он сурово наморщил лоб и проговорил с наигранной строгостью:
– Ты куда это везешь государственную собственность? Небось, домой к себе, для личного потребления? Или вообще, на Кузнечный рынок, на продажу?
– Ты зачем так говоришь, дяденька? – обиженным тоном ответила Зухра. – Меня начальник, сам товарищ подполковник, попросил свою машину помыть.