Я всё знал заранее… Часть 2. Тайна Тициана - страница 5

Сейчас несчастный Сергиус находится в ожидании решения Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Offi cium – «Святого Отдела Расследований Еретической Греховности». Святой Инквизиции стало известно, что брат Сергиус в своих философских работах о подтверждении выводов по дате Конца Света и в поисках «философского камня», пользовался трудами алхимиков, особенно тех, чьи работы признавались преступно еретическими.

Его печаль была ещё усугублена проводимым сейчас inquīsītiō – «розыском», в юридическом смысле – «следствием с применением пыток».

Кроме этой, изматывающей душу, тревожной печали, брат Сергиус испытывал глубокую растерянность. Перед заседанием суда Святой Инквизиции дознание вёл, посланный Папой ещё молодой, но очень ретивый дознаватель Бертрам, Яркий Ворон, все помыслы которого были сосредоточены только на быстром карьерном росте при Тайной канцелярии самого Папы Климента. Волновали Сергиуса не только сами вопросы дознавателя Бертрама, но и его грозный вид, наводящий на всех леденящий ужас и не сулящий монаху даже толики снисхождения.

Это ответственное поручение Папы Климента казалось Бертраму очень перспективным по части достижения высоких заслуг и благословенной похвалы самого Понтифика.

Растерянность Сергиуса была объяснима. Сказать дознавателю правду – значит поведать инквизиторам следствия то, что он действовал по указанию самого Папы. Сказать, что работал над трансмутацией металлов в золото, исходя из своих собственных намерений – значит обречь себя на казнь сожжением на костре.

Конфликты со всемогущей и вездесущей инквизицией означали не то чтобы серьезные неприятности, а сущее бедствие – прямую дорогу сперва за решетку, затем на дыбу, а уж потом и на костер с сожжением на медленном огне по обвинению в тягчайшем преступлении – в crimen pessimum.

Казни проводились с максимальной помпезностью, на площадях, при большом скоплении народа, и сопровождалась многочисленными ритуалами. Несчастные были обречены умирать в жутких мучениях, получая многочисленные ожоги, теряя сознание, и опять на время, приходя в себя.

На костер люди шли одетыми. В этом инквизиторы видели особый смысл. Одежда загоралась первой, нанося серьезные травмы, которые, однако, небыли смертельными, но приносили большие страдания. Палачи оттачивали мастерство, раскладывая костры так, чтобы не дать человеку задохнуться. Кроме случаев, когда проявлялась особая милость, и осужденных предварительно душили.