Валерий, ознакомив таким образом меня с моим прошлым, продолжал:
– Вскоре тебе предстоит предстать перед Высшим Судом. Он основательно разберет твое дело и решит, как с тобой быть. Если признают, что ты достойно прошел четвертый уровень, то у тебя будет выбор: приступить к пятому или же перейти, подобно мне, в технический персонал…
После небольшой паузы он добавил:
– Я здесь тоже после четвертого этапа… Ну, а если Суд посчитает, что ты не справился: жил не по укладу или же задание не выполнил, – то не обессудь, накажут. Кому много дается, с того и спрос соответствующий.
– Как накажут? – спросил я. – Отправят в ад?
Валерий только усмехнулся.
– Понятие рая и ада привили людям священники разных религий, пытаясь втолковать своей пастве наше учение о заповедях и о нас, избранных, несущих это учение людям. Рай и ад – своеобразные кнут и пряник для простодушных мирян. Станешь жить честно, по законам и заповедям, и будет тогда тебе спасение и вечная жизнь.
Начнешь нарушать, и ждут тебя вечные муки и наказание ужасное. Даже в античные времена это пропагандировалось. Вспомни хотя бы мифы про Геракла, вознесенного на Олимп к богам, и про Тантала, обреченного на голод и жажду. Ну, а поскольку наших избранных среди священников всех религий было меньшинство, то учение искажалось и в разные времена принимало причудливые формы. Ведь как порой расписывали рай? Как некий вечно цветущий сад с мягким приятным климатом, со сладкоголосыми птичками и невероятно вкусными фруктами, где каждому верующему будет предложен заслуженный им вечный отдых. Короче, что-то вроде элитного комфортабельного санатория для пенсионеров. Ну и что, ты хочешь такого отдыха? – спросил мой собеседник.
Я прислушался к своим ощущениям. Есть и пить не хотелось. Ни сладкого, ни горького, ни вкусного, ни безвкусного. Ведь у меня уже не было тела, нуждавшегося в физическом подкреплении. Слушать пение птиц? Не знаю. Не более, чем поиграть на балалайке. Я никогда ни в одной жизни на ней не играл, и хоть было ощущение, что в нынешнем моем положении смог бы исполнить мелодию любой степени сложности, играть все равно не хотелось.
Погулять по тропическому саду? Боюсь, что скоро мне стало бы скучно. Что же мне нравилось в моем теперешнем состоянии? И я понял: мое сознание! Вот что мне дорого. Я жил четырежды, пусть в первый раз совсем мало – только восемь лет, но в каждой своей жизни что-то узнавал, приобретал опыт, и позитивный, и негативный, ну а главное – мне нравилось думать. Думать и понимать, накапливать знания – вот что мне нравилось в мире живых. Воистину: я думаю, значит, я существую.