Но и жить с Тобой не стану.
Возвращайся в дом своего отца.
Теперь разошлись наши пути навсегда.
Поищите, себе, другого… дурака!»
Ты понял меня?
А сейчас постой немного,
А потом войди в дом
И хорошенько рассмотри Её.
Ты всё увидишь сам…
Ну, всё, ступай
Она уже сняла свой халат.
И смотри не подведи меня.
Сделай всё как надо.
И помни: ждёт тебя награда!
За то, что бога своего уважил!
Иосиф был в шоке от всего им услышанного. И он был готов принять всё, что сейчас у него пронеслось в голове, все те слова, что он услышал от «голоса», принять за свою усталость. Что он перенапряг свои мозги за последнее время. Или даже принять всё это за сон. С ним и раньше такое случалось. Бывало: присядет от усталости отдохнуть и незаметно, сам для себя, засыпает. Может, быть, и сейчас он, сам для себя, незаметно, уснул? Тогда откуда этот голос знал про то, что он поил своего, купленного им на базаре барана вином? И тем более про то, что он называл его братом? «Но, взглянуть-то можно? – подумал Иосиф, – ведь голос казал, что Мария уже сняла халат, и Её можно хорошенько рассмотреть, без него. И если Она всё ещё в халате… то это был сон. А если Она его сняла… то тут-то всё и выясниться».
СЦЕНА XVI
БЕЗУМИЕ ИОСИФА
(Самое моё не любимое место во всей стенограмме)
Войдя в дом Иосиф увидел, что Мария действительно сняла свой роскошный, просторный халат! и осталась, в не менее красивом платье, которое более рельефно, чем халат, и облегало Её фигуру. Увидев вошедшего в дом Иосифа Она улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой. Но Иосиф не обратил на Её улыбку абсолютно никакого внимания. Всё его внимание было обращено на Её живот. И…
Иосиф
– О, Боже, Мария,
Что я вижу?!
Да ведь ты же беременна!
О, горе мне! О, горе мне!
Как вы так могли со мною поступить?
Зачем вмешались в мою жизнь?!
Это всё твой отец,
Пусть будет проклят тот день
Когда он угощал меня вином!
Тогда сидели мы, с ним, за одним столом.
И он вовсю расхваливал меня.
А я… а я, развесив свои уши,
Дурак, подлые речи его слушал.
Потом он «пел мне песни»
Про твои, Мария, прелести
И я совсем, умом, «поехал».
Да и вино,
Тоже, сделало дело своё.
А ведь я совсем неплохо жил:
Жизнь моя
Меня
Волне устраивала меня.
А теперь ты, Мария, и твой отец, Авессалом,
Разрушили её.
За, что мне это, Господи, за что?!
Это всё твой отец Авессалом,
Мною он решил прикрыть твой позор!