Так гомоплазия существует между различными видами животных на анатомическом, генетическом или биохимическом уровнях, но предлагать, на фоне такого сходства, идею об общем предке, всё-таки не совсем разумно. Она ярко звучит для поверхностного восприятия, но стоит чуть задуматься и она оказывается пустой, потому что в ответ на восторженные возгласы дарвинистов о 99% попадании ДНК человека и шимпанзе, можно отметить, что 80% наших генов идентичны генам мышей, а 99% – чрезвычайно похожи. Из-за поразительной схожести, кожу свиней часто используют для изучения лечебных свойств мазей и всевозможных косметологических препаратов, а пересадка человеку их сердечных клапанов уже давно представляет собой вполне заурядную операцию. И таких примеров, на самом деле, очень много.
Дарвинизм основан на множестве случайностей, предположений, допущений и все они могут быть опровергнуты. Эта теория основана на «методологическом натурализме», согласно которому всё в мире происходит исключительно по физическим законам и вне каких-либо эзотерических сил, управляющих Вселенной. То есть мы должны быть связаны с шимпанзе, муравьями или птицами, но не на основе доказательных научных исследований, а потому что так требует методологический натурализм, ибо он не допускает, чтобы современный человек появился, пусть в процессе эволюции, но сам по себе, как самостоятельное творение, отдельное от остальных видов животного мира. Так естественно-научный подход стал самым тоталитарным и бескомпромиссным способом прочтения мира. Они говорят так: «Или вы мыслете по нашим правилам, или мы вас изгоняем из науки. Или вы говорите на нашем словаре, или ваш словарь объявляется ненаучным бредом, мифотворчеством, чернокнижием и тому подобное». То есть они не хотят делиться дискурсами, не хотя вести диалог … «или будет по-нашему, или вообще никак». Хотя, следуя этой же методологии, теория ненаправленной биологической эволюции, в качестве объяснения происхождения видов, не имеет никакой практической научной ценности. Она нисколько не сужает и не расширяет пространство возможного. Её можно убрать, можно оставить – осмысление вопроса возникновения «жизни» от этого не станет ущербным. Как говорят критики этой теории, «научного навара от неё никакого». Но, тогда возникает вопрос … почему вокруг неё идёт такая ожесточённая борьба?! Ведь, если эта теория рационально «незначительна», то почему её считают самой резонансной и самой яркой вспышкой прогрессивной мысли?! Значит она всё-таки важна, и важна, видимо, ни сколько с научной, сколько с метафизической точки зрения, ибо не имея никакого эмпирического веса, она противостоит другому тезису о происхождении мира, который выводит нас за границы физикализма – «теистическая эволюция», то есть эволюция направленная, «Разумная» … эволюция, как часть дизайнерского проекта Великого Архитектора. Может быть эта теория тоже особо не влияет на научную практику, но она для нас чрезвычайно важна в своей экзистенциальной, теологической и, наконец, философской коннотации, указывая нам на Высший разум, как на сверх фундаментальное основание физического мира, мира материи и энергии, мира, который мы называем «реальностью». А это значит, что Бог не просто создал Вселенную и отошёл в сторону, как например полагают «деисты». Он наблюдает за нами, управляет нами, влияет и «вмешивается», когда, например, человечество подходит к краю пропасти. Такова глобальная картина мироздания, в которой переплетено зримое и незримое, физическое и ментальное, в которой огромное количество красок и полутонов, познанного и непознанного, поэтому существует ли Господь или нет – это центральный вопрос всех интеллектуальных дискурсов, играющий гигантское значение для осмысления человеческого миробытия. И именно здесь сошлись эти два концепта прочтения мира, где «натуралистической теория эволюции» выступает уже не как прогрессивная научная мысль, а как скрытый способ идейной метафизической борьбы с религией, как таковой. Мировой нигилизм создал себе площадку на базе «биологии» и теперь, скрываясь за её именем, ведёт атеистическую пропаганду под видом науки.