Кварталы же левого, южного берега Сены реконструировались меньше и здесь можно походить и по узким кривым улочкам. Правда, дома все чистые, а уж про помои и говорить не приходится. И если бы этого кусочка старого Парижа не было, лично мне было бы грустно. Всё-таки в старине есть особый шарм, который не заменят ни бульвары с шикарными магазинами, ни парки с фонтанами, памятниками и скульптурами, ни новомодные районы с суперсовременными небоскрёбами.
В базилике нет ни икон, ни картин, ни какой-либо мишуры – только каменная резьба, витражи и изысканная архитектура. Собственно, данный храм в дополнительном украшении и не нуждается: практически все его простенки из стекла. Смелость архитектора, создавшего филигранную конструкцию из камня, поражает. А ведь всё держалось на его опыте, особом чувстве пропорций, способности предугадать прочностные характеристики используемого материала.
Я всё думал: с чем сравнить этот прорыв в будущее? Ну, разве что с первым полётом в космос.
Это и был полёт в космос. Человек, оказавшийся в дивном сияющем храме, забывал о грязи и нищете, тяготах и лишениях, оказываясь во власти света – того самого, что дарует жизнь и благоденствие. Аббат Сугерий (может, и невольно) подарил людям альтернативу: есть тяжкая повседневность, а есть то, к чему можно и нужно стремиться – всеобщему счастью. И что самое удивительное – французы, а за ними и другие европейцы поняли это! Базилика Сен-Дени стала образцом для подражания. Достаточно сказать, что в течение последующих 100 лет было построено порядка 80 крупных готических соборов. Они не были копией Сен-Дени, но основным принципам, заложенным при её строительстве, следовали неуклонно.
***
Несколько ошарашенный увиденным, покидаю базилику. Путь – на вокзал Монпарнас, с которого идут поезда в Шартр. Конечно, можно поехать туда и на велосипеде, но уже есть опасность приехать слишком поздно и не попасть в тамошний собор.
Вокзал Монпарнас шокировал своим появлением. Представьте: вы пробираетесь узкими улочками и переулками и вдруг выкатываете… на чёрный небоскрёб посреди широкой площади. И не где-то в новом районе, а в исторической застройке неподалёку от Нотр-Дам, королевского дворца и прочих парижских достопримечательностей!
Наверно, это очень по-французски: воткнуть какую-нибудь штуковину там, где её появление ничего, кроме бури негодования, не вызовет. Так было с Эйфелевой башней, когда вся парижская интеллигенция требовала убрать это железное чудовище, безжалостно уродующее чудесные виды прекрасного города, так было… Впрочем, я не знаю, как было в отношении небоскрёба напротив вокзала Монпарнас, но я бы на месте парижан возмутился. Жаль, мне слова не давали.