Королева сидела в своей спальне, наблюдая за тем, как тяжелые бархатные портьеры свисают со стен, но даже они не могли скрыть пронизывающий холод, который наполнял комнату. Огромное ложе всё еще оставалось не расправленным, ведь уснуть этой ночью королева не могла. Ее глаза были широко открыты, а худые бледные руки дрожали, пальцы, что есть сил, сжимали края кресел, обитых багровой бархатной тканью.
Королева медленно подошла к окну, будто ведомая какой-то таинственной силой. Тонкие, хрупкие пальцы сжали холодный подоконник, и она устремила взгляд зеленых глаз в ночное небо. Луна возвышалась над старинным замком, такая огромная и зловещая, окутанная легким туманом. Ее холодный свет проник в комнату, заливая пол и стены призрачным сиянием. Лунные лучи ложились на светлые волосы и плечи королевы, делая ее силуэт таким необычайным и загадочным.
Вдалеке слышался тихий вой ветра, пробивающийся сквозь густой лес, окружающий замок. Ветви деревьев шуршали, словно шептались между собой. Где-то далеко хрустнула ветка, и королева вздрогнула, мгновенно почувствовав приступ страха.
Внезапно в коридоре послышался тихий, протяжный скрип двери. Звук был слегка слышен, но в полной тишине он прозвучал, как гром. Королева напряглась, чувствуя, как по спине пробежал холодный озноб.
Тихо слёзы льет королева,
«О боги, где же сейчас король?
Прямо идёт, иль свернул он налево?»
Королеву гложет скорбная боль.
Королева, всё ещё очарованная светом луны, сидела у окна, и из ее глаз медленно катились слезы. Слезы были холодными, как ночь за окном, они стекали по бледным щекам, падая на подоконник с почти неуловимым звуком. Она сжимала в руках амулет, оставленный ей её супругом перед его уходом.
– О, Боги, где же он сейчас? – Шептала она, дрожа толи от страха, толи от проникающего сквозь окно ветра. – Не сбился ли он со своего пути? Нет ли перед ним преград?
Мысли терзали ее, словно острые кинжалы. Она не знала, что с ним, где он сейчас и жив ли вообще. В голове постоянно кружились образы короля, блуждающего в ночной темноте и окруженного дикими зверьми. Её воображение рисовало самые страшные картины: что, если он упал, раненый, и никто не придёт ему на помощь? А может быть, он заблудился и не может найти пути домой?
Королеву охватывала невыносимая скорбь. Она не могла понять, что страшнее – ожидать его возвращения или осознания того, что он и вовсе может не вернуться. Эта неопределённость разрывала её изнутри, лишая сил и надежд. Находясь в этой удушающей неизвестности, каждый скрип, каждый шорох казался ей предвестником чего-то ужасного. Она сжимала в руках край своего платья, чувствуя, как горькие слезы, одна за другой, катились по щекам.