Но вместо главного барда советской эпохи из динамиков хрипела императрица российской эстрады:
Суженый мой, ряженый, мне судьбой предсказанный,
Без тебя мне белый свет не мил1.
Испорченные колонки почти до неузнаваемости исказили голос Ирины Аллегровой. Казалось, певица совсем простудилась.
Суженый мой, суженый, голос твой простуженный
Сердце навсегда приворожил.
Щетинистый шоферюга рулил, искоса осматривая пассажирку. Красивая. Синие глаза, прямые чёрные волосы, губы ярко накрашены, родинка на левой щеке. Пассажирка, о чём-то задумавшись, вытащила из сумочки сигареты, но не успела открыть пачку – водила осадил:
– В моей машине не курят!
– Я же вас наняла, оплачиваю, – искренне удивилась Надя.
– Ёлы-палы! Так-то вы пла́тите мне за доставку, а не за рак лёгких! – отрезал мужик.
– Ладно, – спрятав сигареты, ответила пассажирка. – Хотела вам чаевых отвалить, но…
– Тогда курите, – быстро нашёлся бомбила, – только форточку приоткройте.
Надя чуть приоткрыла форточку, но курить не стала. «Хрен ты получишь, не чаевые!» – мысленно ответила мужику.
Надя смотрела на пробегающие за окном пейзажи. В сквере на площади XX партсъезда вовсю торговали ёлками, под колоннами Дворца культуры вырос палаточный городок – предновогодняя ярмарка. Выехали на Октябрьский проспект, и тут водителю пришлось сбросить скорость. Чуть дальше по правому борту на парковке у казино замерли в беспорядке машины скорой помощи и милиции. Их было там несколько штук: «Волги», «Газели», УАЗы. Беззвучно сверкали синие и красные маячки. Переливаясь, сверкала и вывеска «Империя удачи» над казино. Вокруг спецмашин суетились люди: бегали, нагибались, разгибались. Хлопнули дверцы, и одна из медицинских карет, взвыв сиреной, вырулила на дорогу прямо перед носом их «жигулей». Резко вдавив педаль тормоза, бомбила ругнулся сквозь зубы. Пристроившись следом за воющей скорой помощью, он процедил сам себе:
– Похоже, докторам, ёлы-палы, работёнки-то привалило. Скорее бы уж этот год високосный закончился!
От картины, виденной у казино, спина Нади покрылась противными каплями пота. Холодный ручеёк под блузкой неприятно стекал вдоль позвоночника. На душе стало совсем тоскливо. Ей и так-то было не до веселья, а тут и вовсе поплохело. Неясное предчувствие нахлынуло как волна. И волна эта так прибила, что, выбравшись из машины у гостиницы «Спутник», сунула Надя водителю сотенную, а сдачу спросить позабыла. Щетинистый бомбила укатил, не сказав спасибо.