– У тебя опять началось, – дрогнуло лицо матери.
– Что? – Сашу пронизал и обжег холод.
– Полеты.
Саша оцепенел.
– Ты должен взять себя в руки, – потребовал отец.
– Но это же во сне. Как я могу…
– Это наяву! – Отец выскочил из комнаты и хлопнул дверью. Квартира загрохотала дверьми и дверцами, размечая дорогу взбешенного отца.
– И что теперь? – Прислушиваясь к перестуку и грохоту, спросил Саша.
– Поживи пока отдельно. – Попросила Елизавета Николаевна. – А иначе он тебя сгрызет.
Одноглазый призрак бабушки улыбнулся и кивнул.
Саша вышел из себя и гостиной. Вернувшись к себе, Саша бросил на кровать дорожную сумку и стал торопливо набивать ее вещами.
Саша снял угловую однушку неподалеку от дома родителей. Окно с дверью на балкон выходило на дежурную аптеку. Другое окно – на двор и школу.
Ночью Костати долго ворочился. Откуда не возьмись, зазвучала мелодия. Она вознесла Костати над диваном и вперед ногами вынесла на балкон.
Миновав дежурную аптеку, Костати повернул налево и на крыльях мелодии устремился над освещенной фонарями и фарами дорогой в сторону центра. Снизу Костати подмигивали желтоглазые светофоры. Сверху с холодным недоумением взирала желтая луна, и мерцали крупные как у Ван Гога звезды.
Мимолетом и на скорую ноту мелодия создавала декорации ночного города. Круговой перекресток, «Лента», мост, остановочный павильон. На остановке – девушка в красном берете и с букетом красных тюльпанов. Замерев и подняв голову, она посмотрела сквозь пролетавшего на ней Александра. Она словно услышала мелодию, которая наполняла Костати и уносила в центр.
Как только мелодия оборвется, мир рухнет и все исчезнет. В том числе и сам Костати. И наступит мертвое черное безмолвие. Осознав это, Костати попытался подстраховаться и запомнить мелодию. Она была одновременно и простой и замысловатой. И все норовила выскочить из памяти, как птица из ловушки.
Когда Саша подлетал к театральной площади, его обстреляли настойчивые звонки в дверь… Костати совершил вынужденную жесткую посадку на диван. И все бесследно исчезло, пропало пропадом и вылетело из головы.
Поднявшись, Саша вышел в прихожую и отпер дверь. На площадке ухмылялся Антон Савельев.
– Разбудил? – Шурша черным пакетом, Савельев ввалился в прихожую.
– Вроде того, – зевнул Саша.
– А я вот всю ночь куролесил и отрывался с очаровательной Зинарой. Жемчужиной из «Сезама».