Монреаль. Канада
– Так ты, оказывается, двойню родила? В пятнадцать-то лет? Ну, я же прав – корова и есть! Отелилась как молодая буренка. – Клод беззлобно засмеялся. Задрыгал кадыком в черных волосках, обнял Элайну, погладил по голове: – Ну, не обижайся, Корова, я ж любя. Рассказывай.
Элайна помолчала, потом уткнулась в плечо Клода и заплакала как ребенок. Так стало жалко себя…
– Третьего сентября девяносто пятого года я родила близнецов, Майкла и Мартина. Мартин через две недели умер, а Майкл живет сейчас в Калгари с моей матерью.
Клод равнодушно смотрел в потолок.
– Ты уверена? – Он даже не скинул с плеча ее голову.
– В чем? В том, что родила близнецов?
– Может, это про другого Мартина по телевизору говорили?
– Да нет же! Родильное отделение было почти пустое. Сразу после меня еще одна женщина, индуска, родила девочку. Очень расстраивалась, что у нее девочка, а у меня не просто мальчик, а сразу два мальчика. Зато ее девочка была совершенно здоровая, а моих мальчиков, обоих, положили в инкубатор. Майкл выжил, а Мартин нет.
Клод слушал внимательно. Обычно он от нее отмахивается, а тут – само внимание.
– Ты думаешь, Ив – это моя настоящая фамилия? Ничего подобного, это сокращение от длинной фамилии Ивашкевич. Это фамилия, под которой раньше жили мы все. И мать, и я… и были записаны новорожденные близнецы Майкл и Мартин. После того как в девяносто восьмом году я из Калгари улетела обратно в Монреаль, помнишь, ты билет прислал? Мать на мне крест поставила. Перевела и себя, и Майкла на девичью фамилию своей матери – Чайка. Девичья фамилия матери, ты же знаешь, во всех медикерах[4]. Очень боялась, что я своим дурным поведением брошу на ее драгоценного внука тень позора. Она меня вообще из жизни Майкла исключила, он ее матерью считает, а о моем существовании не догадывается… Ради бога. Мне плевать…
Элайна хорошенько высморкалась. Воспоминания чертовы! Встала с постели, пошла в уборную.
У матери всегда пунктик был насчет того, что у незамужних матерей детей отнимают. Глупость какая! Но мать сильно напугали еще в роддоме, когда она Элайну рожала.
Какая-то женщина по секрету ей нашептала, будто раньше и в Монреале, и везде в Квебеке незаконнорожденных младенцев у матерей отнимали и в католический приют отдавали. Говорили, что младенец умер, а сами его монахиням на воспитание отправляли, поскольку он, младенец новорожденный, есть плод греха…