Бастард! Страшное слово произнесено. Бастард, бастард, бастард…
– Она просто других английских слов не знает, – шепчет Майклу Карлос Эскобар. Утешает.
Все, кто был на арене, съехались в круг, в центре которого Майкл и орущая женщина.
– Замолчите, как вам не стыдно, он спас вашему ребенку жизнь!
– Пожалуйста, послушайте, вы не правы…
– А как вообще девочка оказалась на середине арены?
– Сама же мамаша и виновата!
Чуть не на руках Карлос доволок Майкла до бортика, зачехлил его коньки.
Обнявшись, они поплелись в гардеробную. Майкл хромал очень сильно.
То есть он вообще старался не опираться на разбитую ногу.
Флора Шелдон, член совета директоров Canadian Skating Union, оставила машину на служебной парковке и, все еще перебирая в памяти только что услышанное на экстренном совещании, поспешила к главному входу. Без четверти три, у Майкла Чайки тренировка заканчивается в три.
Удивительно неамбициозный парень этот Чайка. Ленив и скучен. Но катается неплохо. Если быть точной, не очень плохо. Главное, что заставило Флору в эту труднейшую минуту подумать именно о нем, это умение Майкла сосредоточиться. У него стальные нервы и хорошая память. Если б не был таким бесхребетным киселем, мог бы считаться и перспективным, но… Говорят, там такая властная мама, что мальчику не позавидуешь…
– Майкл! – воскликнула Флора в изумлении. – Что случилось?
По коридору, всем телом повиснув на Карлосе Эскобаре, свесив левую ногу, словно она тряпочная, почти на нее не опираясь, плелся Майкл Чайка.
– Там маленькая девочка… – начал Майкл, чуть задыхаясь. – Я бы ее сбил, если б не перепрыгнул.
– А ее мать до сих пор орет! – Карлос осекся, подбирая выражение. – Несправедливо. Он молодец, а его же и ругают.
– Майкл, что с ногой? – медленно произнесла Флора. – Ты можешь кататься?
– Не-е… Не сегодня… Я недельку, наверное, пропущу.
– Как жаль, Майкл! Я как раз пришла посмотреть, как ты тренируешься. Ну, поправляйся, мальчик. Все будет хорошо!
Флора вернулась в машину. Нет, сегодняшний день, при всем желании Флоры быть оптимисткой, совершенно невозможно назвать удачным. Неприятности начались с самого утра. В девять (неприлично рано!) позвонили из какого-то неизвестного, а вероятнее всего, просто выдуманного европейского женского журнала, начали выспрашивать Флору о том, как при замечательной внешности складывается ее личная жизнь. Что за чушь?