Девушка демонстративно отвернулась от великого князя. Но тут же нашла новый повод отвлечься от икон. В противоположной стороне стоял мужчина в черном наглухо застегнутом сюртуке. В руке он держал шляпу. Темные блестящие волосы, тщательно расчесанные на косой пробор, падали на лоб густой волной. На этом молодом человеке девушка невольно задержала взгляд – как-то слишком уж резко он был красив. Казалось, еще посмотришь – глаза заболят. Лиза поскорее отвернулась. Вот напасть-то: и не помолишься спокойно.
Наконец-то вынесли крест для целования. Служба завершилась. Алексей Никитич и Лиза вместе со всеми неспешно направились к выходу из церкви. В притворе[6] великий князь поравнялся с девушкой в тот миг, когда она оказалась позади отца, и шепнул ей:
– Где я могу теперь увидеть вас?
– Это невозможно, – ответила она холодно и поспешила поскорее выйти из храма вслед за Измайловым. К ее радости, Александр Константинович от них отстал.
Лиза взяла отца под руку. В храм они всегда ходили вместе, пешком, и так же возвращались. Но сначала, по недавно установленной Лизой традиции, следовало прогуляться к Майскому пруду. Лебеди уже вернулись, девушка была в предвкушении и специально захватила из дома хлеб.
Этот апрельский день выдался погожим, солнечным и звонким. Весна – сама жизнь – наконец-то восторжествовала над затянувшимися холодами. Древняя просторная Лебяжья роща на окраине Москвы – место благонравных дневных прогулок. Впрочем, москвичи не слишком-то в нее углублялись. Разносились слухи о наполнявшем рощу ночном разгуле и разбое, о тайных поединках, и кто знает, с чем можно столкнуться даже днем. Но сегодня о таком думать вовсе не хотелось.
Лиза в который раз поправила шляпку, подергала рукав редингота[7] и, так ничего не придумав, спросила у отца без обиняков:
– И что мне теперь делать, папа?
Алексей Никитич и сам бы хотел знать ответ на этот вопрос. Происходящее ему сильно не нравилось. Внезапная влюбленность великого князя в его дочь, теперь вот эти преследования. Но пока Александр Константинович не выходит за рамки приличий, он ничего не может предпринять. Но и делать вид, что ничего не происходит, невозможно.
– Давай вернемся в Яблоньки, – попросила Лиза. – Ну ее, эту Москву.
– Ты это сейчас так говоришь, – возразил Измайлов. – А потом соскучишься…