На большой перемене мы в окружении класса начали дуэль. Тянули жребий, как полагается, и Корш вытянул право первого выстрела. Он, конечно, обрадовался, не понимая, что преимущество за тем, кому даётся последнее слово. Подтянув штаны, он нервно приступил к метанию колкостей в мой адрес. Поначалу он цитировал сказки про Бабу-ягу, под которой подразумевалась я, а потом перешёл на анекдоты. Никто не смеялся, а я терпеливо ждала, пока он иссякнет. На лице моём не отражалось ничего, кроме внимания. Это злило его ещё больше. Он начал заикаться, дрожать и, наконец, процитировал самую неуместную банальность, которую только можно было процитировать:
– Бог посмотрел на твои ноги и создал колесо!
На мои ноги никто даже и не взглянул, потому что все и так знали, у кого какие ноги. И Корш знал и понимал, что спорол чушь. Это его и подкосило. Он иссяк.
Настал мой черёд. Взгляды были переведены на меня. И в тот же миг, не задумываясь ни на секунду, я выпалила то, что легло пятном на облик Корша на долгие годы и чем сегодня я не горжусь:
– Бог посмотрел на твой рот и создал унитаз…
Корш отскочил как ошпаренный под неистовый хохот класса и ещё долго трясся за партой, когда прозвенел звонок.
С Чернобаем речи о словесной дуэли быть не могло. Его интеллект был настолько низким, что никакая игра слов, кроме бранных, не возбуждала его.
Всякий раз, завидя его, я вздёргивала подбородок и демонстративно шагала мимо. Я никогда не обходила его стороной, если он оказывался у меня на пути. А оказывался он постоянно. Иногда зазор между нами критически суживался, но я непоколебимо держалась намеченного курса. Чернобай, конечно, шипел что-то, пока я плавно, но уверенно раздвигала волны воздуха между нами и давала полный вперёд, неумолимо двигаясь к цели. В эти минуты перед моим мысленным взором стоял китобоец, на котором плавал отец, и я ощущала поддержку всей китобойной флотилии «Слава».
Чернобай высился вдалеке, как айсберг, и однажды мы всё-таки столкнулись. Мгновенно и совершенно беззвучно мы вцепились друг в друга и в ритме вальса перекочевали в дальний угол коридора, чтобы никто не дай бог не прервал нашего долгожданного поединка. Чернобай c силой дёрнул меня за косу. Это было ожидаемо и тривиально. Я немедля ухватила его за чуб, и он поначалу оторопел, потеряв позиционное преимущество. Он рассчитывал, что, дёрнув за косу, заставит меня отклониться назад и я начну беспомощно барахтаться руками в воздухе, пока он будет меня дубасить. Теперь же он сам вынужден был пригнуться к земле, потому что за чуб драть куда больнее, чем за толстенную косу, которая периодически выскальзывала у него из рук. Изо всех сил стараясь не привлекать внимания, мы сосредоточенно пыхтели в углу, состязаясь в выносливости. Ученики прибывали и, подивившись Сашкиному отсутствию у двери, радостно ныряли в класс.